нежность — природная. Красивая девица, ничего не скажешь, и если красота может пробирать до печенок, то это как раз такой случай.

Видимо, Зойка заметила, какими глазами он смотрит на задержанную, и, когда за оперативным дежурным закрылась дверь, выразительно кашлянула в кулак.

— Извини, я сейчас занят, не смогу передать, — сказал Игнат, кивком указав на ее сумку.

— Самойленко сможет, ну, если вы разрешаете, товарищ капитан!

— Да, конечно.

Игнат выдвинул стул из-за приставного стола, пригласил Шадрову занять место. Зойка приложила ко рту кулак, но не кашлянула. Повернула к двери, сделала шаг-другой, вернулась и, достав из сумки вилку, положила ее на стол. И выразительно глянула на Шадрову. Женщина даже под конвоем остается женщиной, за которой нужно ухаживать.

Зойка ушла, Игнат поставил кастрюльку на приставной стол, за который и сел — лицом к задержанной и положил перед ней вилку.

— Угощайтесь!

— Из одной ка… Из одного котелка?

— Если не брезгуете, — нанизывая на вилку вареник, сказал Игнат.

— Да я-то нет.

— Ну а вдруг? Я же мент.

— И что?

— Еще и Лося с Ревенем замел.

— Ну а чего они на людей с ножами бросаются?

— Если на людей, то приятного аппетита!

Шадрова ела неторопливо, нацепила вареник на вилку, какое-то время смотрела на него, будто оценивая, затем откусила кусочек.

— Вкусные у Зои Валентиновны вареники! — Игнат тоже глянул оценивающе, но на саму девушку.

— Ну да.

— Знаете ее?

— Кого, Зою?

— Лосев шерсть ходит с них стричь, с нее и с ее мужа.

— Вино у них с мужем хорошее.

— Лосев угощал?

— Да, приносил.

— Когда?

— Тогда, когда Сашка еще не влип. Сашка, брат мой родной. Шалопай. Он ведь даже не крал ничего. Просто чемодан взял… Вы, наверное, уже в курсе? — вяло нанизывая на вилку второй вареник, спросила Шадрова.

— Слышал, что ваш брат в командировке. По второму кругу.

— Смотрит, чемодан стоит, взял, хотел в милицию отнести. А милиция уже тут как тут.

— Где это было?

— В Геленджике.

— Просто чемодан стоял?

— Просто стоял на улице. Кто-то забыл.

— Бывает.

— Не верите?

— Проверю.

Игнат, конечно, наведет справки о брате Шадровой, но очень может быть, что именно все так и было. Только с той разницей, что чемодан на улице не просто так появился. Майданщики так и работают, один чемодан уводит, бросает, а другой его подбирает. Видимо, Шадров работал на подхвате, но все равно попался.

— Ну, конечно, вам скажут, что Сашка чемодан украл, — вздохнула Шадрова.

— Первый раз его за что судили?

— Ну вот видите, если первый срок за кражу был, то не мог он не украсть.

— Я обязательно во всем разберусь.

— А надо? — спохватилась Шадрова и внимательно посмотрела на Игната.

— Если будем заводить уголовное дело, то да.

— Уголовное дело? На меня?

— Статья сто девяносто первая. Посягательство на жизнь сотрудника милиции. От пяти до пятнадцати лет лишения свободы.

— Но так я не посягала! — нахмурилась девушка.

— Вы соучастник преступления, пятнадцать лет, конечно, много…

— Но не меньше пяти?

— Вы же видели, Лосев и Ревень были вооружены.

— И готова дать показания! — кивнула Шадрова.

Она держала вилку с нанизанным на нее вареником, совершенно забыв о нем.

— Очень хорошо.

— Лосев сказал, что ему с вами поговорить надо. Просто поговорить. Ну, и попросил позвать.

— Попросил позвать в то время, как я вел задержанного Квасова, — качнул головой Игнат.

— Я же не знала, что они с ножами будут! — Шадрова состроила ему глазки.

— Но вы же их знали.

— Но я понятия не имела, что происходит! Смотрю, Квасю ведут.

— Вы тогда стояли у «Москвича» с фургоном?

— Да.

— Вы просто стояли, а кто-то за этим фургоном прятался.

— Лосев там стоял. Я даже не думала, что он прячется от вас… И надо было мне из столовой выйти.

— Случайно вышли?

— Случайно. Смотрю, Лосев идет, Ревень. Назад хотела повернуть, а Лось меня увидел… А как ему отказать? Он такой, что и зарезать может.

— Может?

— Ну, глаза у него страшные… Давай, говорит, выручай, мента заманить надо. На разговор.

— Заманивают обычно в ловушку.

— Про ловушку он не говорил… Я правда ничего не знала! — Шадрова жалобно смотрела на Игната.

Вареник сорвался с вилки, упал к ней на колени, но она даже не взглянула на него. Как будто не заметила, не почувствовала. И он вдруг понял, что не сможет отправить это милое, в общем-то, создание в душную камеру.

— Не знала?

— Может, и поняла что-то… Но Лось такой страшный, когда злится!.. Ну, пожалуйста, ну не надо против меня уголовное дело заводить!

— Где вы находились сегодня утром?

— Дома, конечно!

Игнат думал о том, что Квася, Лось и Ревень могли сегодня утром заявиться к Шадровым, но ведь не пошли к ним. Или не доверяли, или не хотели беспокоить. Может, у Елены особые отношения с кем-то из них. Девушка она видная…

— Когда в последний раз Лосева видели? Не считая сегодняшнего дня. Лосева, Квасова, Ревеня.

— Да уже давно не видела. Сашку в прошлом году в ноябре, пока суд да дело, они приходили, спрашивали. Маляву… Весточку от него передали. А после суда все пропали… Хотя, может, пару раз мельком и видела… Если вы думаете, что я с кем-то из них любовь крутила…

— А что, дело молодое!

— Ну да, а потом всю жизнь свидания по пятницам?… Уж лучше за мента, чем за уголовника!

— Да? — как-то не очень бодро улыбнулся Игнат.

— Ну вы же меня замуж не возьмете? — игриво и вместе с тем с гнетущей тоской спросила Шадрова.

— А нужно?

— Нет. Но в тюрьму так неохота, — жалобно проговорила девушка и в раздумье потеребила верхнюю пуговицу на платье. — Мы бы могли пожениться. И провести весь этот отпущенный нам час где-нибудь… Да хотя бы здесь. У вас не жарко.

— Целый час?

— Да хоть до утра, лишь бы не в камере.

— Вы это серьезно?

— Ну ты же никому не расскажешь? — воровато глянув на дверь, спросила девушка.

Игнат провел рукой по лбу. Возникло вдруг ощущение, что от волнения его бросило в жар. Но лоб сухой, испарина не выступила.

— Не расскажу. Нечего рассказывать. Не будет ничего.

— И что? Соучастие в посягательстве?

— Вы знаете Котлярова? — вдруг спросил Игнат.

— Котляра? — всполошенно глянула на капитана Шадрова.

— Он тоже заходил к вашему брату?

— Было дело, заходил.

— Когда вы видели его в последний раз?

— Уже давно не видела, может, с месяц…

— Но его знаете?

— Постольку-поскольку… А он вам тоже нужен?

— А вы что, можете помочь его найти?

— Ну, если мне это как-то поможет… Давайте я вам лучше