Так они сидели несколько лет, не меньше. Нина все плакала и плакала. Плакала и успокаивалась. Она стала слышать запах Рината. Его кожа и волосы пахли мягко и успокаивающе. Она прижалась носом к шее, в том месте, где начинают расти волосы. Их уши соприкасались. Нина вдыхала его запах. Ее руки гладили спину и голову Рината.

Никто не говорил ни слова. Так прошло еще несколько лет.

А потом Ринат взял Нину на руки и отнес на кровать.

– Мне надо в душ, – сказала она.

– Не надо.

Они лежали на кровати рядом друг с другом, держались за руки и смотрели в потолок.

«Это измена», – подумала Нина.

– Женщина моей мечты, – сказал шепотом Ринат.

Пальцы их ладоней переплелись. В детстве этот жест означал самое-самое. То самое. Если мальчик держит девочку так, значит они того. Нина чувствовала, как пальцы Рината раздвинули ее пальцы, протиснулись сквозь них. Она чувствовала его сухую горячую руку. А ее рука стала очень влажной. Сколько ей было лет в этот момент? 13? 22? А ему? Был ли он тогда опытным мужчиной, который соблазнял очередную овечку, был ли он исследователем неизведанных земель с драгоценными недрами? Или он был всего лишь мальчишкой, который, несмотря на бесчисленные похождения, остался невинен, потому что так и не смог расшифровать код – код женщины. Он применял алгебраические формулы, но расшифровка кода требовала совершенно других знаний.

За окном включилась сигнализация.

Ринат и Нина глядели в потолок и ждали, когда время остановится. И оно остановилось. Ринат повернулся к Нине и провел ладонью по волосам. В темноте ее лицо выглядело почти как тогда в юности. Ринат коснулся ее губ, обвел их пальцами. Нина провела рукой по его голове. Редкие тонкие волосы. «Как у ребенка», – подумала Нина.

Ринат падал в покой. Неизведанное ранее место в своей психике. Новое страшное и захватывающее чувство, которое останавливало все поиски, все метания, все стремления. Он превращался в точку, находившуюся в покое, в абсолютной тишине – в точку отсчета. Схожий покой, возможно, испытывает человек, переживший кораблекрушение, чудом выплывший на берег и оказавшийся в безопасности, в постели на белоснежных простынях. Когда кошмары пережитого уступают место блаженной пустоте. Покой, который сулит постижение истины. И ее понимаешь не умом, даже не телом, не чувствами, а еще чем‑то. Своим существованием, своей вечностью.

Секса Ринат в этот момент не хотел на самом деле. Хотел лежать так до следующего большого взрыва вселенной. Секс же в его представлении играл роль чего‑то земного, пошлого. Как картофель фри из фастфуда. Куда сейчас фри? Есть ли еще менее уместное сопровождение для переживаемого состояния?

Нина смотрела на него мокрыми глазами. Она глядела на поры на его лице, на пробивающийся ранее других волос бороды, по которому не прошлась бритва в прошлое бритье. Смотрела на его левый глаз, на изогнутую линию зрачка, которая похожа на горизонт далекой планеты. Она ждала.

Ринат чувствовал ее взгляд и решил, что все-таки надо это сделать. Покой покоем, но он же мужчина, и надо выступить достойно. Показать свою мужскую силу. Он должен. Он не может обидеть Нину и обмануть ее ожидание.

А потом был поцелуй. Они разделись. Обнялись. Переплелись как черви (так говорил Ринат об этой стадии близости). Горячее тело Рината обожгло Нину. Сухое. Поджарое. Твердое. Молодое, без возрастных изменений. Тело юноши.

Ринат гордился своим телом. Он знал, что женщин его тело приводит в восторг, все части. Ринат любил ходить в баню с друзьями, потому что ему было что показать. Он часто слышал от женщин возглас «Ого!» на первом свидании. Он умел пользоваться своим телом. Был внимателен к его нуждам. И оно служило ему верно. Почти никогда не давало сбоев.

С Ниной же оказалось немного сложнее. Ринат был возбужден, достаточно для того, чтобы уже перейти к активной стадии, но Нина все делала не так. Она была такой… неумелой, что ли. Неуклюжей. Не горячая тигрица, что вцепляется в его спину ногтями и обвивает бедрами торс. У нее был живот, не очень красивая грудь (по его меркам). Ее бедра были мягкими, слишком мягкими, но кожа… кожа такой, что не хотелось отрывать от нее рук.

Он будто узнал о своем друге что‑то интимное, чего совсем не стоило знать. Нина осыпала его поцелуями, но слишком нежными, материнскими. Он предпочитал звериный секс, ему необходимо было слегка разозлиться, чтобы «растерзать» свою «жертву». Он был уверен, что именно это нравится женщинам. И сам получал удовольствие от сражения. Как вечная битва добра со злом. Где зло и добро перетекали от одного тела к другому. И побеждал в итоге мужчина.

Он развернул Нину на живот. Ее лицо сбивало с толку. Ее поцелуи и ласки умиротворяли, из-за чего делали его главное оружие не таким уж боеспособным. Это сердило. Поэтому он решил закончить все поскорее.

– Только не говори ничего.

«Принимает мужика в супружеской постели, вот сука», – подумал Ринат, и это помогло обрести боевое настроение. Он резко вошел в нее.

– Лежи, не шевелись, – сказал он.

«Сто пудов я не первый, с кем она изменяет», – эта мысль повлекла за собой горячий гнев. И возбудила. Он представил, как Нина развлекается на этой постели с разными мужчинами. С кем-нибудь очень толстым, с волосатым пузом, потом представил ее с мужем, потом с каким-нибудь долговязым дембелем. И теперь вот с ним. Что она на самом деле обычная, проститутка, ничем не лучше, чем все те, что были у него. Он продолжал двигаться быстро, резко, с каждым рывком все сильнее и сильнее врезаться в плоть. Бедра касались мягких ягодиц. Необычно и не совсем так, как он привык. Ярости не хватало, чтобы завершить акт этой пьесы, возбуждение постепенно отступало. Он схватил ее за волосы и притянул голову к себе. Нина вскрикнула. И тут он наконец‑то кончил.

Он кончил в женщину, о которой мечтал в юности. Много раз представлял, как все будет. Это помогало ему разгружаться от излишков семени, когда рядом не оказывалось любовницы. И теперь это случилось по-настоящему.

«Вот и все, наконец‑то». И Ринат сразу же пошел в ванную.

«Совсем не так, как я представляла», – подумала Нина. Она чувствовала, как из нее вытекает семя. В промежности было горячо. Ринат работал почти насухо, у Нины было чувство, что у нее ссадины внутри. Оргазма не случилось. Даже и рядом не было оргазма. Все слишком быстро. И как‑то бездушно? Нина пыталась подобрать слово… Вот она получила то, что хотела. О чем мечтала. «Есть в близости людей заветная черта», – вспомнилось ей. Ринат вернулся завернутый в полотенце Ильи.

– Иди помойся, что ли, – сказал он.

Вода лилась Нине на плечи. «Вот я под душем, после того как переспала с любовником». Примерно так крутилась ее мысль. Бегущая строка на весь лоб. Первая измена Илье. Нина взяла мочалку и намылила свое тело. Выходить из ванны не спешила. Она распустила волосы и встала с головой под душ. Обычная, повседневная ванная комната. В ней все так, как и раньше. Но за дверью жизнь уже необратимо поменялась. Нина намылила волосы шампунем, мыльная вода стекала по розовому телу. Горячая вода делала кожу еще розовее. Нина нанесла бальзам для волос. И терла себе мочалкой руки, живот, бедра. «Ничего же не случилось особенного, подумаешь, переспала». Но обмануть себя не вышло – особенное случилось.