В 1922 году И. И. Трояновский задумал проведение выставки русских художников в Нью-Йорке, чтобы показать американской публике русское искусство и помочь художникам — участникам выставки. В 1923 году в выставочный Комитет вошли И. Э. Грабарь, С. А. Виноградов, Ф. И. Захаров, К. А. Сомов, И. Д. Сытин. Сомов пригласил для участия своих друзей-«мирискусников», в том числе Евгения и Николая Лансере и их сестру Зинаиду Серебрякову, которая испытывала материальные трудности, оставшись после потери мужа с матерью и четырьмя детьми на руках.

29 сентября 1923 года Сомов отобрал для выставки 14 работ Серебряковой, из них семь были выполнены в технике темперы, а четыре — маслом (в том числе Уборная балерин). В декабре картины были вывезены в Ригу, а затем — к январю 1924 года — морем через Швецию и Англию привезены в Нью-Йорк. «Выставка русского искусства», на которой работами 1921–1923 годов приняли участие 84 русских художника, открылась 8 марта 1924 года на последнем этаже Grand Central Palace в Нью-Йорке. Кроме уже известных им Бакста, Григорьева, Сорина, Фешина, американцы могли познакомиться с творчеством новых художников. Одна из работ Серебряковой — Study of a Sleeping Girl (Спящая девочка), написанная в 1923 году с одной из дочерей, в каталоге опубликована первой. Кроме каталога, она была воспроизведена и на отдельных фотографиях, которые, по словам Грабаря, вместе с Портретом Федора Шаляпина и Лихачем Кустодиева и репродукциями Архипова, Поленова и Нестерова продавались очень бойко: «Ходчее всех идет „русский товар“, все что по представлению американцев „очень русское“»[72].

Репродукция работы З. Е. Серебряковой Study of a Sleeping Girl в каталоге Выставки русского искусства (Нью-Йорк, 1924)

Но сами картины покупали не так охотно. По словам Грабаря, они «не знали, что золотые дни художественной торговли в Америке уже миновали: лет 20 тому назад, даже 12–15, торговля художественными произведениями достигла в Америке апогея, а затем пошла резко на убыль». Сомов писал 28 марта сестре: «Жаль художников, ожидавших помощи. Например, Зину»[73]. Хотя 4 апреля он писал: «Имеют еще большой успех, но у немногих, деревянная скульптура Конёнкова и 2 вещи Серебряковой (натюрморт и Спящая девочка)»[74].

Еще в 1923 году, под влиянием Александра Бенуа и американских успехов Николая Рериха и Савелия Сорина, у Серебряковой зародилась идея уехать на заработки в Европу. В письме Александру от 17 декабря того же года она писала: «Если бы Вы знали, дорогой дядя Шура, как я мечтаю и хочу уехать, чтобы как-нибудь изменить эту жизнь, где каждый день только одна острая забота о еде (всегда недостаточной и плохой) и где мой заработок такой ничтожный, что не хватает на самое необходимое. Заказы на портреты страшно редки и оплачиваются грошами, проедаемыми раньше, чем портрет готов. Вот если бы на американской выставке что-нибудь продалось»[75].

З. Е. Серебрякова. Лежащая обнаженная. 1921–1922. Частное собрание. Фотография предоставлена MacDougall Auctions

В предпоследний день работы выставки, 19 апреля, русский ученый и основатель Российского гуманитарного фонда в США Борис Бахметьев приобрел четыре работы, среди которых была Спящая девочка Серебряковой. В письме сестре 1 мая Сомов писал: «Я рад еще за Зину, наконец и она продала одну вещь — „Спящую девочку“ тоже за 250 долларов (500 д.). Это теперь ей очень кстати, я думаю, с болезнью матери она совсем потеряла голову»[76]. Небольшие вырученные средства (художникам полагалась половина от заявленной стоимости картины) помогли художнице поддержать семью и на оставшиеся деньги в августе 1924 года поехать на заработки в Париж. Остальные деньги на поездку ей дал коллекционер И. И. Рыбаков, с условием, «что все ее работы в Париже „поступят к нему“»[77].

Примечательно, что в тот же день, 19 апреля 1924 года, Александр Бенуа завершил свой очерк Возникновение «Мира искусства», в котором подводил некоторые итоги деятельности общества, сама идея создания которого тогда казалась «анахронистичной по всему своему существу»: «Сама идея Мира Искусства — широкая, всеохватывающая, базировавшаяся на известной гуманитарной утопии — идея эта, столь характерная для общественной психологии конца XIX века, оказывалась теперь несвоевременной — и это, как в годы, предшествовавшие мировой бойне, так и во время нее, так и в годы нескончаемой ликвидации ее разрушительных последствий. Не примирение под знаком красоты стало теперь лозунгом во всех сферах жизни, но ожесточенная борьба».

Условия жизни в Петрограде оставались сложными, продукты дорожали каждую неделю. А многие идеологические установки государства не устраивали даже самих коммунистов. Так, далеко не все приветствовали переименование Петрограда в Ленинград после смерти Ленина в январе 1924 года.

В июле — августе Серебрякова много времени проводила в Гатчине, где написала портреты Наташи Лансере (дочери Николая Лансере) и Веры Макаровой, а также готовила документы для поездки во Францию. Планировалось, что Александр Бенуа с женой поедут вместе с ней 14 августа поездом до Ревеля, а уже оттуда пароходом до Парижа. Но Серебрякова не успела оформить паспорт на выезд и задержалась.

Заметим, что сам Бенуа еще в марте выражал сомнение в необходимости ее поездки. «Серебрякова все время жаловалась на безобразное к ней отношение заказчиков, которые, не стесняясь, ей в лицо ругают ее произведения. Но она сама виновата, она не умеет себя поставить […], вот почему я не сторонник того, чтобы Зина ехала в Париж. Она слишком себе враг»[78].

Перед поездкой Серебрякова успела написать свой последний созданный в России Автопортрет с кистью (1924, Национальный музей «Киевская картинная галерея»).

Глава 5

Жизнь и творчество в довоенном Париже

(1924–1940)

З. Е. Серебрякова. Бретонская крестьянка. 1934. Фрагмент. Частное собрание. Photograph courtesy of Sotheby’s

В 1924 году начался новый важный этап в жизни и творчестве Зинаиды Серебряковой, который до сих пор не получил полноценного освещения в искусствоведческой литературе. На деньги, полученные от продажи своих работ, в том числе на выставке русского искусства в Нью-Йорке, она уехала на заработки в Париж и осталась там навсегда. В Нью-Йорке тогда удалось продать одну картину за 500 долларов, однако организаторы выставки брали комиссионные в размере 50 % от суммы, и на руки художница получила всего 250 долларов, что, однако, позволило ей приобрести билет на пароход.

Первоначально Серебрякова предполагала прожить во Франции несколько лет, однако погрузилась в совершенно другую атмосферу, более свободную, чем в советской России, впрочем, со своими