– Хочу напомнить вам, мистер Твизер, что я леди, – с достоинством ответила мисс Шиповски. – И привыкла окружать себя вещами, подобающими леди. Мой роскошный стиль жизни – необходимая статья расходов для приюта.

Продавец птиц утратил всякий интерес к их разговору. Он не понимал, как подарки для сирот помогут ему примириться с тем, что его любимейшая птица умерла при крайне подозрительных обстоятельствах.

– Полагаю, вы спрашиваете себя, какое отношение это имеет к вам, – вернулась к главной теме мисс Шиповски. – Сегодня я нанесла визиты всем бизнесменам нашего района и предложила им пожертвовать что-нибудь для нашего заведения.

Мисс Шиповски поставила на прилавок коробку и продемонстрировала свою добычу. В коробке лежало двенадцать пакетиков лакричных леденцов из кондитерской мисс Сумбури, пачка ненужных книг из местной библиотеки, бутылка цельного молока от молочника и три трубы из театральной школы мистера и миссис Куссок.

– И теперь я пришла к вам, – мисс Шиповски обратилась к продавцу. – Возможно, вы тоже захотите поделиться чем-нибудь с теми, кто в этом больше всего нуждается?

– Но, мисс Шиповски, я продаю птиц! – возразил он.

– О, это неважно, – сказала мисс Шиповски. – Уверена, в вашем магазине что-нибудь найдётся.

Обычно просьбы такого рода на продавца не действовали. Его заботили в первую очередь деньги, и он не имел привычки раздавать птиц бесплатно. Но в тот день ему в голову пришла отличная идея.

Продавец бросился в подсобку, чтобы вскоре вернуться с клеткой, в которой сидел гоацин. Поставив её в коробку мисс Шиповски, он широко улыбнулся:

– Это вам.

Мисс Шиповски сморщила нос, почуяв издаваемую гоацином вонь.

– А у вас, случайно, нет чего-нибудь более… изысканного и подходящего для джентльмена или леди? – с надеждой спросила она.

– Нет. Это всё, что я могу вам дать, – твёрдо ответил продавец. – Вы не хотите его забрать?

– Разумеется, мы его возьмём, – пролепетала мисс Шиповски. – Было бы крайне невежливо отказаться. Но дело в том, что коробка и без того очень тяжёлая, поэтому будет лучше, если я вернусь за этой… чудесной, очаровательной птичкой чуть позже.

– Договорились, я оставлю её для вас. Так во сколько вы за ней зайдёте? – спросил продавец.

– Ох, понимаете, у меня очень плотное расписание, столько забот с этими сиротами и… и другими сиротами. Думаю, вам стоит убрать это чудесную, нет, правда, чудесную птичку туда, откуда вы её принесли. А я вернусь и заберу её, когда закончу с остальными делами.

– Ну замечательно, – пробурчал продавец. – Эту несчастную птицу и даром отдать не получается.

Эбенизер с Бетани мрачно попрощались с продавцом и покинули магазин. У машины они с удивлением обнаружили, что мисс Шиповски последовала за ними.

– Что вам угодно? – спросил Эбенизер.

– Я боялась, вы никогда не спросите! – воскликнула мисс Шиповски, резво запрыгивая на переднее сиденье. – Да будет вам известно, что я могу остаться только на одну. Дети в приюте ждут, что я скоро вернусь.

Эбенизер сел за руль, а Бетани устроилась сзади. Настроение у неё было до того плохим, что она даже не подумала пинать кресло мисс Шиповски.

– Только на одну – что? – недоумённо посмотрел на директрису Эбенизер.

– Чашку чая! – рявкнула мисс Шиповски. – Ничего крепче леди по вечерам не пьют.

– Ну конечно, – сказал Эбенизер. – То есть вы поедете с нами?

– Разумеется! Вы поможете мне наполнить коробку, а потом отвезёте назад в приют.

Эбенизер понял, что выбора у него нет, и послушно порулил к дому. Мисс Шиповски не замолкала ни на миг, словно поставила перед собой цель занять болтовнёй каждую секунду поездки. Директрису ничуть не смущало то, что Эбенизер даже не пытался делать вид, будто ему интересно.

– Кстати, тут Джоффри про тебя спрашивал, – сказала Мисс Шиповски Бетани, когда они вылезли из машины. – Хотя я думала, он забудет тебя, как страшный сон, после того как ты его изводила.

Бетани не ответила. Едва они переступили порог, она объявила, что собирается почитать комиксы в каминной – и обойдётся без посторонних.

– Знаешь, Бетани, воспитанные девочки сначала спрашивают, можно ли им почитать комиксы. Ты должна относиться к мистеру Твизеру с уважением, – наставительно проговорила мисс Шиповски.

– Отвалите, мисс Шиповски, – буркнула Бетани.

– Что ты сказала? – Директриса возмущённо посмотрела на Эбенизера, ожидая, что он одёрнет девочку.

– Бетани, будь вежлива с гостями, – вздохнул Эбенизер.

– Ладно, – недовольно протянула Бета-ни, подошла к мисс Шиповски и посмотрела ей прямо в глаза: – Мисс Шиповски, отвалите, пожалуйста.

А потом направилась прямиком в каминную. Эбенизер пошёл на кухню, оставив онемевшую от изумления директрису разевать рот, как золотая рыбка.

– Какого чая вам заварить? – крикнул он. – Эрл грей, дарджилинг, мятный, со вкусом миндального пирога, зелёный, белый, фиолетовый или с лимоном?

– Да, – только и смогла ответить мисс Шиповски.

Эбенизер пожал плечами и покидал в чашку чайные пакетики всех сортов. Мисс Шиповски тем временем оправилась от потрясения и принялась осматриваться.

– Какой у вас большой дом, мистер Твизер. Уверена, тут найдётся немало вещей для меня и моей коробки, – сказала она, глядя на лестницу с хищным блеском в глазах. – Приступим?

– Здесь пятнадцать этажей, а у меня ноги болят, – ответил Эбенизер, протягивая ей чашку с чаем.

– Значит, начнём прямо сейчас! – воскликнула мисс Шиповски и устремилась вверх, не дожидаясь ответа.

Во время обзорной экскурсии мисс Шиповски врывалась в каждую комнату, отпускала нелестные замечания по поводу всего, что видела, засовывала что-нибудь в свою коробку – и двигалась дальше.

Эбенизер проявлял невероятное терпение, но к одиннадцатому этажу его нервы были натянуты до предела.

– Всё неправильно, всё не так! – покачала головой мисс Шиповски. – О чём вы только думали, когда покупали эти картины. У женщины нос свёрнут набок, а скелет и вовсе курит сигару! Не самые лучшие картины для создания семейного уюта.

Она подошла к портрету золотого мальчика, и обстановка окончательно накалилась.

– Что за халтура! – фыркнула мисс Шиповски. – Сиротки и то пальцами лучше нарисуют. Этот дом нуждается в женской руке.

– Никакие руки этому дому не нужны, – отрезал Эбенизер. – А «Золотой мальчик» – одна из лучших картин, созданных человеком. Да ваши сиротки с радостью бы отрезали себе пальцы за возможность нарисовать нечто подобное!