редчайшими исключениями, из всей моей речи услышит только первые два слова. Что касается любви. А относительно двери решит по-своему, на автомате.

В общем, наподдал жару до невозможности, уши задымились, дышать аж трудно стало. Словом, кто парится, поймет. И — на полок, и давай хлестаться-изощряться. Когда совсем невмоготу уже, я к двери, вода-то холодная в предбаннике.

А дверь не открывается. За ручку что было сил рванул, ручка и оторвалась, а дверь — никак. И выбить не могу, она же внутрь… Все, думаю, приехали. И пар — похоже, только прибавляется… но это, видно, со страху почудилось.

Звал, кричал, стучал… Мне показалось, час прошел… на деле — минут десять, но когда вот-вот помрешь, минута за десять считается. Жить хочется… что делать, надо окошко вышибать — не выберусь, так хоть подышу перед смертью. А оно, как положено в деревенской баньке, размером со стандартный лист четвертого формата. И рама двойная. Хорошо, папа меня не послушал, когда я ему советовал стеклоблок туда вмуровать…

Выдавил я стекла, а как протиснулся — до сих пор не пойму. Ободрался, само собой. Там под стеной еще и крапива славная такая разрослась. Тоже заряд бодрости. Баньку обежал, на двери глянул, а на задвижки закрыты обе — и наружная, и в предбаннике. Ну, гадюка, погоди!

Я, когда их увидел на веранде за чаем, с блюдечками, подумал: быть мне одиноким — не убью, так разведусь! А она радостно: «А вот и Ле-е-ешенька наш!». Да. Перегрелась…

Конечно, пока окошко починил, остыл, пришлось по новой париться. Так что немцы неправы, не надо вместе с бабами в баню ходить!

Что нам стоит дом построить?

Теперешнюю отечественную эстраду, на мой вкус, слушать просто невозможно! Более того — вредно. Смотреть тем более. Прыгают по сцене под не всегда ритмичные мелодии полуголые девицы да мало отличающиеся от них телосложением и макияжем молодые люди…

А зачастую уже совсем не молодые, но все равно при макияже. Издают звуки, которые и песнями-то назвать порой трудно. Малорифмованные наборы букв, слогов и междометий…

Сейчас ведь не говорят о песне «музыка такой-то, на стихи сякого-то». Типа Пахнущевой и Злобоздравова. Объявляют примерно так: «проект вот его, а текст вон кого…». То есть объявители и сами понимают — ни музыки, ни стихов в предстоящем звучании публику не ожидает. Зарубежные и то приличнее, у тех хоть голоса есть, фонограмма не на каждом шагу. И смысл, к счастью, неясен в принципе.

То ли дело — знаменитая советская эстрада! Всего-то чуть более трех десятков лет назад, а как все по-другому было!.. В каждом радио- или телеконцерте соблюдалась строгая подборка: сначала о Родине, потом о Ленине, Партии, комсомоле… О труде, само собой героическом и бескорыстном, подвигах военных и прочих.

Ну и к завершению, если не заснул, удавалось услышать что-нибудь про облака в школьном окне, первый вальс-поцелуй или речку по камушкам. Исполнители — любо-дорого посмотреть! Все как один серьезные, в одинаковых аккуратных костюмах, при галстуках… Прически — волосок к волоску. Женщины фигурные, платья не выше колена. Движения выверенные, чинные, поклоны скромные.

Публика соответствующая, культурная, аплодисменты вовремя, умеренные. И, боже упаси, никаких танцев в проходах и возле сцены, не то что нынче. Если у кого язык повернется назвать танцами эти бессмысленные ужимки и кривляния, с воплями не всегда пристойными и трезвыми…

Еще и поучительные песенки встречались, о работниках различных профессий, хороших и разных. Особенно мне как-то с юности запало в душу: «что нам стоит дом построить — только вырыть котлован, а потом приладить рельсы и пустить по рельсам кран…» и так далее.

Да-да, это только присказка. Один мужчина, мой знакомый, тоже, видимо, в детстве похожие песенки слышал. И усвоил для себя: ничего-таки сложного в строительстве нет! Надо только вырыть, приладить, подвести и тому подобное, по тексту. Серьезному человеку ведь любая работа под силу, было бы желание, настроение и устремление. Опять же поддержка важна, в первую очередь семейная.

Он вообще-то по роду основной деятельности никакой не строитель, а обычный инженер-электронщик, изначально военный. Начинал путь в Советской Армии зенитчиком-ракетчиком, потом еще поучился, достиг если не совершенства, то вполне солидного профессионализма в радиоэлектронике пополам с кибернетикой.

И большую часть сознательной жизни о постройке дома вовсе не помышлял. Но повезло. С женой. Крупно повезло, иначе не скажешь. С виду — женщина как женщина, его по-своему любит. Детками обзавелись — у них двое, девочка и еще девочка. Мамой она стала хорошей, заботливой да хозяйственной. Дом-квартиру содержит вполне аккуратно. И его, хозяина, тоже в строгости держит.

Так чтобы просто пойти на пиво — нет, у них это невозможно. Инженер тогда придумывает различные маневры, обходные пути и хитрости, как какой-нибудь следопыт. Или последний из могикан. Предположим, вынесет мусор либо в булочную отлучится на полчасика, а потом выслушивает от нее нотации. Чем-то не тем от него попахивает, глаза нехорошо блестят… Контроль — СМЕРШ отдыхает. Разговорные тесты нам преподносят как достижение психологов. Дудки! У жен эти штуки давно в ходу. Вот, к примеру, такой:

— Мусор, говоришь? Ну-ка, скажи «сиреневенький»!

И, не приведи господи, запнулся — все, обструкция… А еще почище — «экстерриториальность»… Е-мое! Но мужчина живет себе, не протестует. Нравится ему так, видимо.

Мы периодически встречаемся, известно для чего. И однажды после стаканчика я определил его подконтрольность как «изначально глубоко инфантильный тинейджерно детерминированный морально-интеллектуальный садо-мазохизм»… Обиделся!

Как по мне — сказал бы твердо, ничего не утаивая:

— Ксюша, я пошел! — и за дверь…

Она вслед кричит:

— Куда, подлец?!

А уже все, поезд ушел… Зато потом, когда вернулся на бровях и с соответствующим амбре, можно смело заявить, лучше наутро. Весомо так, уверенно:

— Я же говорил!..

Именно спутница и стала причиной грандиозной стройки. Точнее, одна ее характерная особенность. Она физически не способна стерпеть, чтобы у друзей-знакомых было что-то, чего у нее нет. Даже если ей это самое что-то абсолютно ни к чему.

В том году, так уж вышло, сразу трое наших общих знакомых обзавелись загородным жильем. Разной степени солидности и удаленности от основного места жительства, но все же. И, естественно, на радостях созывали друзей-приятелей на смотрины-новоселья.

При этом ни одни, ни другие, ни третьи «с нуля», если можно так выразиться, не начинали. Одни вообще готовый дом по случаю очень недорого купили, другие — тоже почти законченный коттедж. А третьи — те присмотрели в не слишком далекой деревне добротный бревенчатый сруб.