В бархатном синем небе загорелась первая звезда. Говорят, что, если в такой момент загадать желание, оно непременно сбудется.

Шейла принадлежит ему.

Его женщина. Его жена. Его вторая половина. И совсем скоро мать его ребенка.

Когда он отстранился от своей жены, чтобы посмотреть на нее, солнце уже село. Шейла устремила на него взгляд, полный надежды. В мягком свете фонаря красота ее стала загадочной.

Ее руки, обвивавшие его шею, переместились ему на грудь. Она посмотрела на кольцо, которое он надел ей на палец. Оно походило на одно из колец, которые она рассматривала на выставке в вечер их знакомства.

Центральный камень, огненный бриллиант из шахты Данте, по словам Драко, был одним из лучших, которые он когда-либо видел. По обеим сторонам от него располагались бриллианты Чарлстонов. Это было символом соединения двух семей.

— Все кольца Данте имеют названия, — тихо произнесла Шейла. — Как называется это?

— «Окольцованная навеки».

Она нахмурилась:

— Это про нас? Мы с тобой связаны навеки?

— Если ты веришь в легенду об Инферно, то да.

— А если не верю?

Драко убрал ей за ухо прядь волос.

— Тогда это всего лишь кольцо, а Инферно — красивая легенда, — спокойно произнес он.

— Но ведь ты веришь в эту легенду, не так ли?

— Вне зависимости от того, верю я или нет, наш договор остается в силе. — Слова давались ему с трудом, но он заставил себя продолжить: — Когда родится ребенок и ты привыкнешь к материнству, ты сама выберешь свое будущее. Я не стану вмешиваться.

Он открыл ей дверь на свободу, и теперь ей самой решать, выйти через нее или нет. Оставалось лишь надеяться, что она поймет, что будет такой же свободной, если останется.

Затем она положила ладонь ему на щеку и поцеловала его в губы с такой нежностью, что у него чуть не подкосились ноги.

Его родные наблюдали за ними, широко улыбаясь. Интересно, как изменились бы выражения их лиц, если бы они узнали, что он пообещал своей жене отпустить ее?

После праздничного ужина, который вряд ли получился бы лучше, даже если бы к нему готовились целый месяц, молодожены попрощались со всеми и поехали домой. Как только они вошли в дом, Драко подхватил Шейлу на руки и понес в свою спальню. Она всю дорогу сопротивлялась.

— У нас первая брачная ночь, — твердо сказал он в ответ на ее возражения, прежде чем поставить ее на пол. — Мы договорились, что через месяц начнем жить отдельно, но сегодня ночью мы будем спать вместе, как муж и жена.

— Это из-за историй, связанных с Инферно, которыми твои родственники развлекали меня за ужином? Ты надеешься, что у нас в конечном итоге все будет так же, как у них?

— Думаю, мы сами найдем свой путь, вместе или по отдельности.

— Не обращая внимания на Инферно?

Драко развернул ее к себе спиной и принялся расстегивать ей платье.

— Думаю, сейчас у нас есть более важные проблемы. — Корсаж начал спадать с ее плеч, и она прижала его к груди. — У нас со дня на день родится ребенок. Почему бы нам не сосредоточиться на этом?

Шейла повернулась к нему лицом. Он никогда не видел зрелища прекраснее. Ее плечи и верхняя часть груди были обнажены. Их по-прежнему обрамляла вуаль. Больше всего на свете ему хотелось увидеть ее в одной лишь вуали. Усадив ее на кровать, он снял с нее туфли, чулки и кружевные подвязки. После этого он освободил ее от платья и, с ее одобрения, от нижнего белья.

— Ты прекрасна. Тебе очень идет эта вуаль.

Шейла кокетливо улыбнулась ему:

— Хочешь, чтобы она была на мне в постели?

Похоже, она окончательно приняла тот факт, что этой ночью они будут спать вместе. От волнения у него сдавило горло.

— Не сегодня, — хрипло ответил Драко.

Сняв с нее вуаль, он аккуратно положил ее на стул, после чего принялся вытаскивать шпильки из ее волос. Затем он опустил ее на простыни, усыпанные ароматными лепестками гардений.

Не в силах удержаться, он накрыл губы Шейлы своими. Она легонько прикусила его нижнюю губу, после чего ответила на поцелуй. Затем ее язык проник в глубь его рта и задвигался в танце вместе с его языком. Тогда он накрыл ладонью холмик ее груди и потер сосок, затем убрал руку, наклонился и начал покусывать его губами.

— Драко, — простонала Шейла. — Нам не следует…

Но он и не осмелился бы сейчас заниматься с ней любовью, как бы ему этого ни хотелось. Он неспешно ласкал губами ее грудь, шею и плечи, смаковал ее, словно изысканное блюдо. Затем он переключил внимание на ее живот. В ответ на его нежные прикосновения и поцелуи, малыш несколько раз толкнулся.

— Он храбрый, — сказал Драко.

— Ты, наверное, видел, что произошло, когда я поставила чашку с блюдцем себе на живот. Ему это не понравилось, и он начал пинаться.

Накрыв выпуклость на ее животе своей широкой ладонью, Драко поцеловал жену в губы, чтобы она попробовала на вкус его радость. В этот момент ему показалось, что два больших и одно маленькое сердце стучат в унисон.

Когда он, наконец от нее отстранился, то заметил на ее лице усталость. Напряженный день давал о себе знать. Тогда он лег рядом с ней, и она прильнула к нему и обхватила его руками, словно не хотела отпускать.

— Драко, — прошептала она, — не оставляй меня.

— Никогда. Если я уйду, ты можешь снова исчезнуть. Я этого не переживу, — поддразнил ее он.

— Я не хочу тебя покидать.

Ему было приятно слышать эти слова, но он заставил себя посмотреть в лицо правде.

— Но ты боишься остаться. Боишься оказаться в логове дракона и никогда больше не увидеть свободы.

Шейла не ответила.

Но слов было и не нужно. В ее молчании была правда, которая ранила его в самое сердце.

Драко не понял, что его разбудило. Охваченный непонятной тревогой, он протянул в сторону руку, чтобы убедиться, что с его женой все в порядке.

Обнаружив, что место рядом с ним пусто, он резко поднялся в постели:

— Шейла?

— Я здесь.

Приглядевшись, он еле различил в темноте очертания ее фигуры на пороге ванной. В ее голосе слышался страх и что-то еще. Волнение?

— Драко, кажется, у меня только что отошли воды.

Выскочив из постели, он в два прыжка очутился рядом с ней.

— Успокойся, тебе нельзя нервничать. — Он взял ее руки в свои.

— Все норм… — Не договорив, она поморщилась. — О боже.

— У тебя начались схватки? — спросил Драко, изо всех сил стараясь не показывать ей свое волнение.