Рассказывая о своей неудаче, Дронго добавил, что не верит вофициальное расследование, но должен подождать еще несколько дней, пока непроверят все возможные варианты.

— Они применили оригинальный метод, — кивнул отец, — но мнекажется, что ты несколько поторопился с выводами и поэтому ошибся.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился сын.

— Из твоего рассказа я понял, что канадец прибыл вАзербайджан по документам турка, а тот прилетел, используя его документы. Потомони обменялись. Очень оригинально. Я правильно понял?

— Да, все именно так.

— Нет, не так, — убежденно сказал отец, — судя по твоемуописанию, прилетевший позднее канадец — личность совершенно ничтожная, егоиспользовали только в качестве подставки. Верно?

— Да. Но я пока не понимаю логики твоих рассуждений.

— Ты посчитал их комбинацию достаточно интересной и поэтомусогласился принять ее как единственно правильную. Но мне кажется, что в твоихрассуждениях не было учета личности этого канадца турецкого происхождения. Какего звали?

Анвер Махмуд. Ведь те, кто его подставил, навернякапонимали, что рано или поздно его задержат. Вернее, обязательно задержат вмомент пересечения границы.

Значит, люди, придумавшие эту операцию, вполне моглиисходить из того, что он может выдать имя человека, с паспортом которого онпересекал границу.

Улавливаешь мою мысль?

— Кажется, да. По-моему, я идиот.

— Нет. Просто ты видел перед собой конкретного человека иэто сбило тебя с толку. А мне легче было абстрагироваться, отталкиваясь оттвоего рассказа. Таким образом, мы можем сделать вывод, что приехавшийтеррорист, якобы поменявшийся с канадцем своим турецким паспортом, совсем необязательно покинул республику именно по документам этого канадца. Они непоменялись друг с другом паспортами. Должен быть кто-то третий, кого канадец незнает. Иначе он может провалить операцию, а такой опытный террорист, как АхмедМурсал, вряд ли станет доверять свою жизнь столь ненадежному партнеру.

— Черт возьми, я обязан был догадаться об этом сам. Простофакт обмена паспортов показался мне таким интересным, что я не обратил вниманияна такие детали.

— Ты сказал, что этот канадец турецкого происхождения прибылс группой турок в Баку. Пусть проверят всю группу, все паспорта и все фамилии,— предложил отец, — там обязательно должен быть кто-то третий. Я не хочуутверждать, но здесь наверняка была не простая двухходовка по обмену паспортов,а многовариантный обмен с участием как минимум трех человек. Иначе мне нужноповерить, что террорист доверил свою жизнь такому типу, как Анвер Махмуд, а этопротиворечит логике.

— Я все проверю, — растерянно пообещал Дронго, — мнекажется, что я уже старею.

— Тебе просто пора обзаводиться собственной семьей, —ворчливо заметил отец.

Дронго улыбнулся и кинулся к телефону. Набрал номер Павла.

— Это я, — взволнованно сказал он, — кажется, мы немногопоторопились.

Сейчас выезжаю к нашему вчерашнему знакомому, а ты жди меняв вашем посольстве.

Вполне вероятно, что появятся новые факты по известному тебеделу.

Бросив трубку, он поднялся, торопливо надевая пиджак.

— Ты еще не закончил обедать, — всплеснула руками мать, входяв комнату.

— До свидания. Я очень тороплюсь, — сын буквально выбежал изкомнаты.

— У него действительно важные дела, — кивнул отец в ответ нанедоумевающий взгляд жены.

Дронго приехал в Министерство национальной безопасности ипозвонил из комендатуры заместителю министра. Конечно, тот не поднимал трубку,тем более когда звонили из комендатуры. Отвечала его секретарь, которая вежливовыслушала настойчивого посетителя и сообщила, что его запишут на прием, которыйсостоится через четыре дня. Все попытки Дронго объяснить, что ему нужно срочноувидеться с ее начальником, разбивались о равнодушие девушки-секретаря, твердоусвоившей, что нельзя пришедшего с улицы человека сразу соединять сначальством. В конце концов, любой мало-мальски уважающий себя человек в Бакусначала обзаведется знакомыми и друзьями, которые позвонят заместителюминистра, и только потом, предварительно договорившись о встрече, рискнетприйти на прием. Обычные посетители, не имеющие должных связей, должны былизаписываться в общую очередь и ждать неделями, а то и месяцами, пока ихсоизволят принять. Это относилось не только к Министерству национальнойбезопасности. Подобные нравы были во всех организациях, а особенно вправоохранительных органах, где проситься на прием к ответственному лицу безсвязей и денег было не просто невозможно, но и глупо, так как любая просьбаавтоматически закончилась бы отказом.

Дронго понял, что ничего доказать не сможет, и вышел изкомендатуры.

Немного подумав, он решил поступить иначе и позвонил вроссийское посольство, попросив найти Мовсаева. Того тоже искали достаточнодолго, но потом все-таки соединили.

— Это я, — быстро сказал Дронго, — мне срочно нужна вашапомощь.

— Что случилось?

— В Баку есть ваше представительство российского Аэрофлота.Вы можете им позвонить, чтобы они меня приняли?

— Конечно. Я сам поеду туда, если нужно. А почему именноони?

— Нужно срочно проверить компьютерный банк данных. О приездеи отъезде.

У меня нет доступа к информации, поэтому мне понадобится ихпомощь.

— Через полчаса я жду вас там, — понял без лишних словМовсаев.

Дронго положил трубку и бросился ловить автомобиль. Черезполчаса он уже сидел в офис российской авиакомпании «Аэрофлот — международныелинии».

Мовсаев прибыл почти вместе с ним. Генеральномупредставителю уже позвонили из посольства, попросив помочь. Представительпринял их в своем кабинете.

— Чем я могу вам помочь?

— Мне нужен срочный доступ к информации сначала турецкойкомпании «Турк хава еллары», потом к азербайджанской компании «Азал».

— Вы хотите выйти на них через нашу компьютерную сеть? —понял генеральный представитель.

— Да. Поэтому мне нужна ваша помощь. Вы наверняка можетевыйти на их информационный банк данных.

Генеральный представитель был сравнительно молодымчеловеком. Раньше он работал начальником аэропорта в самом Баку и понималДронго гораздо лучше, чем мог бы понять любой, оказавшийся на его месте.

— Хорошо, — кивнул он, — можете работать в соседнем зале. Япопрошу нашу сотрудницу помочь вам.