Уэйвелл остановился. Взглянул искоса на своего знакомого,нахмурился.

— Надеюсь, ты не прилетел сюда, чтобы так глупо пошутить? —угрюмо спросил он. — Я тебя серьезно спрашиваю, что я должен делать и почемумне нужно поехать на Лазурный берег?

— Неужели ты думаешь, что я тебя обманываю? — залился смехомЭррера. — Ничего подобного. Если ты согласишься, уже завтра на твое имя будутпереведены деньги для твоей будущей виллы в Сен-Тропе. Тебе останется тольковыехать во Францию. У тебя ведь все документы в порядке? Ты у нас еще и геройфранцузского Иностранного легиона.

— При чем тут документы, — окончательно разозлился Уэйвелл,— ты можешь наконец объяснить, что именно я там буду делать? Хватит валятьдурака!

— Я тебе уже объяснял, — повысил голос и Эррера. — Тебенужно выехать туда, снять виллу и ждать, когда приедут другие люди. А потомпросто покинуть виллу.

— И все?

— И все.

— Пошел к черту! — крикнул Уэйвелл, поворачиваясь спиной иявно собираясь уйти. Эррера схватил его за руку.

— Что с тобой происходит? — тревожно спросил он.

— Отстань! — вырвался Уэйвелл. — Я не мальчик, чтобы со мнойразыгрывать такие комедии. Что значит — снять виллу и ждать? А кто потомзаплатит за нее? И как я потом уеду? Куда уеду, зачем? Или ты хочешь, чтобы япоработал на этой вилле обычным охранником? В таком случае ты обратился не поадресу.

— Подожди! — крикнул Эррера.

На них стали оборачиваться туристы. Эррера схватил за рукусобеседника во второй раз и потащил в какой-то переулок.

— За эту операцию тебе обещали заплатить пятьдесят тысячдолларов. Я тоже внакладе не останусь, они готовы платить и мне. Если тысогласишься, мы встретимся с тобой через неделю в Сен-Тропе и я передам тебеденьги для виллы.

Платить будешь наличными. Насчет охранника глупая идея, навилле будет семья консьержа. Тебе нужно только снять виллу, и больше ничего.

— И за это мне платят пятьдесят тысяч долларов? — все еще немог поверить Уэйвелл.

— У меня с собой задаток в десять тысяч, — похлопал посвоему карману Эррера.

Уэйвелл по-прежнему ничего не понимал. Но деньги былиреальностью, которую он воспринимал.

— Согласен, — быстро сказал Уэйвелл, протягивая руку, —давай деньги. — Пачка долларов перекочевала из внутреннего кармана пиджакаАрмана Эрреры во внутренний карман кожаной куртки Майкла Уэйвелла.

— Что я должен конкретно сделать? — хмуро спросил Уэйвелл.

— Снять виллу, которую для тебя ухе заказали, и жить там, повозможности меньше отлучаясь. Вот и все.

— Сколько стоит вилла?

— Примерно четыре тысячи долларов.

— Потрясающая цена. В месяц?

— В неделю, — усмехнулся Эррера. Уэйвелл остановился. Он ужехотел резко высказаться и даже открыл рот, но вспомнил о деньгах, лежавших вего кармане. Машинально дотронулся до куртки. Пачка была на месте, приятновыделялась, ударяясь о грудь. Он потрогал деньги еще раз и тихо спросил:

— Зачем им такие сложности? За такую цену можно снять неодну виллу.

— Делай, что тебе говорят, — посоветовал Эррера, — и незадавай больше вопросов, а то тебе отрежут язык вместе с головой.

— Четыре тысячи долларов в неделю, — пробормотал Уэйвелл, —за такие деньги… Хорошо, я сниму виллу. И что мне делать дальше?

— Ничего. Просто жить. Можешь даже зарезервировать для себяавтомобиль и раскатывать в нем. Но с условием, что каждую ночь будешь проводитьтолько на вилле. А через некоторое время приедут гости от меня и ты, оставив имключи, уедешь в Париж, где я вручу тебе остальную часть денег. По-моему, работанеплохая. Как раз для такого ослабленного болезнью организма, как твой.

Согласись, что лучшей работы ты пока с такой физиономией ненайдешь. Тебе повезло, Уэйвелл, а ты пытаешься разрушить собственное счастьесвоими руками.

— Пятьдесят тысяч долларов только за эту виллу, — облизнулгубы Уэйвелл. Подлец Эррера был прав. Ему нужно либо отдохнуть где-нибудьмесяца три-четыре, набирая силы и прежний вес, либо согласиться на этонеобычное предложение Армана Эрреры, которое выглядело почти фантастическим.

— Я согласен, — хриплым голосом сообщил Уэйвелл, — когданужно выезжать? Объясни все по порядку…

Вернувшись домой, он позвонил в «Савой» Павлу и договорилсявстретиться с ним в ресторане отеля сегодня вечером. Он понимал, что и гости изТель-Авива захотят высказать свою точку зрения на сложившуюся ситуацию, а есливозможно, и предложить помощь своих сотрудников в расследовании этогозагадочного дела.

К отелю трудно было подъехать, и Дронго, отпустив машину ещедо Кузнецкого моста, пожелал пройтись пешком. Он еще раньше заметил ведущеесяза ним наблюдение и, усмехнувшись, решил не тревожить своих наблюдателейизлишним рвением. Он дошел до отеля, вошел в здание. В холле сидел Павел.Увидев Дронго, он встал, направился к нему навстречу, — Ты приехал вовремя, —одобрительно сказал он, — на улице нас ждет машина. Мы приглашены на прием.

— Какой прием? — не понял Дронго.

— В наше посольство, — усмехнулся Павел, — поедем, а то настам заждались.

Когда они вышли и сели в машину с дипломатическим номером,Дронго, улыбнувшись, спросил своего старого друга:

— Надеюсь, ваш прием в посольстве был придуман не ради меня?

— Ради тебя, — очень серьезно кивнул Павел.

— Ты знаешь, — заметил Дронго, — мне кажется, что в вопросахбезопасности у вас у всех есть некоторые признаки паранойи. Тебе не кажется,что мы могли бы спокойно побеседовать и в другом месте?

— Если бы ты жил в Израиле, ты бы не относился такскептически к этим вопросам, — так же серьезно продолжал Павел, — мы простообязаны делать все, чтобы выжить и обеспечить нашу безопасность.

Дронго промолчал. Он молчал всю дорогу, пока машина невъехала во двор израильского посольства. Охранники очень долго и тщательнопроверяли документы обоих. И лишь после этого пропустили в здание, гденемолодая женщина, проводив их до дверей, молча удалилась. В комнате, куда онивошли, сидел только один человек. Это был генерал Райский.

— Вы всегда находите выход из положения, — восхитилсяДронго. — Я все время гадал, где именно вы будете со мной встречаться на этотраз и как мы сможем обеспечить секретность наших разговоров? Браво, генерал.Выдумка с приемом в посольстве — это блестящий ход.