Предчувствие его не обмануло.

— Здравствуйте, — сказал кто-то неприятно жестким голосом. —Сегодня в двенадцать часов вы должны быть в Министерстве национальнойбезопасности, в приемной заместителя министра.

— Ясно, — сказал Дронго, — но только почему «должен»? По-моему,более верная форма обращения — попросить меня об этом.

Говоривший на другом конце чуть не задохнулся от возмущения.В Азербайджане традиционно уважали носителей власти. А такими были прежде всегосотрудники прокуратуры, милиции, безопасности, суда, таможни, налоговой полициии прочих мелких и крупных организаций, которые могли доставить неприятностилюбому человеку, создавая крупные проблемы там, где их не было.

— Вы с ума сошли? — гневно спросили на другом конце провода.

— Пока нет. Просто пытаюсь научить вас более вежливой формеобщения, — усмехнулся Дронго. — Если ваше ведомство вместо того, чтобызаниматься своими прямыми обязанностями и обеспечивать государственнуюбезопасность республики против иностранных резидентов, хлынувших в город, занимаетсячисто полицейскими функциями, то о вежливости вы, конечно, не слышали. Досвидания.

— Вы придете? — уже поняв, что ему не переубедить этогоупрямца, спросил незнакомец.

— Я подумаю. — Он положил трубку и отправился в ваннуюкомнату.

В двенадцать часов он все-таки приехал в Министерствонациональной безопасности и, получив пропуск после двадцатиминутной проверкиего документов, наконец оказался в приемной заместителя министра. Еще полчасаего заставили ждать, чтобы прочувствовать всю важность момента. Он сидел недвигаясь, но почему-то улыбаясь, чем очень нервировал девушку-секретаря ипомощника. Наконец ровно в двенадцать пятьдесят его впустили в кабинет.

— Здравствуйте, — угрюмо сказал заместитель министра, невставая, — вы почему опоздали?

— Я пришел вовремя, — возразил Дронго, — просто сначала меняпродержали двадцать минут внизу, а потом тридцать минут в вашей приемной.

— Надо было прийти еще раньше, — неприязненно сказалзаместитель министра. Он до сих пор не предложил ему сесть, и Дронго, взявстул, опустился на него, не спрашивая разрешения у хозяина.

— Не забывайтесь, Дронго, — усмехнулся заместитель министра,— здесь вам не Вашингтон и не Париж. Ваши родители, кажется, живут в Баку? Да ивы сами имеете здесь квартиру? Мне кажется, вы ведете себя неразумно.

— А мне кажется, что это вы ведете себя неразумно. Вместотого, чтобы сотрудничать и не давить на меня, вы позволяете себе так по-хамскисо мной обращаться. Я ведь могу обидеться, — усмехнулся Дронго, — и перестатьвам помогать. Неужели вам действительно неинтересно, зачем Мул прилетал в Баку?

— Вы русский шпион, — задыхаясь, прошипел заместительминистра, — вы израильский агент.

— Выберите что-нибудь одно, — засмеялся Дронго, — а токак-то не состыковывается. Или русский, или израильский. Нельзя же одновременноработать на два совершенно разных ведомства.

— Мы запретим вам въезд в Баку. Начнем оперативноерасследование, — пригрозил заместитель министра.

— И не узнаете, как вас обманули, — поднялся Дронго. —Впрочем, это уже ваши проблемы.

— Что вы хотите сказать? — хмуро спросил хозяин кабинета.

— Во-первых, Мул улетел не в Турцию, а совсем в Другуюстрану.

Во-вторых, один из его сообщников почему-то летал в Москву.И наконец, в-третьих, я знаю имя и фамилию того, кто ему помогал в Баку, знаю,как Мул вылетел из Баку и куда именно. Но если вам неинтересно, до свидания. —Он повернулся, чтобы выйти из кабинета.

— Подождите, — послышался нерешительный голос хозяинакабинета, — вернитесь.

Дронго обернулся. На этот раз заместитель министра ужестоял. Он сделал резкий шаг к столу. И, пройдя несколько шагов, сел за длинныйстол для заседаний, как бы приглашая Дронго стать равноправным партнером. Тотне заставил себя долго упрашивать, сел напротив.

— Вы блефуете или серьезно говорите о том, что все узнали? —недоверчиво спросил заместитель министра.

— Я действительно сумел уточнить некоторые детали, —подтвердил Дронго.

— За один день?

— Чтобы все узнать, мне понадобилось несколько часов. Точнее,около двух часов.

Заместитель министра сделал скорбное лицо. Потом через силувсе-таки спросил:

— Каким образом?

— Очень просто. Я посчитал возможным, что арестованномуканадцу действительно ничего не было известно, ему не могли доверить жизнь и безопасностьтакого террориста, как Ахмед Мурсал. И тогда все встало на свои места. Япроверил все фамилии пассажиров, прилетевших с Намигом Омаром в тот день изТурции. Выяснилось, что через два дня после прилета группы и на следующий деньпосле появления самого Мула в Баку один из пассажиров, сидевших в самолете сНамигом Омаром, вылетел в Москву. На следующий день он вернулся в Баку.Двадцатого ночью вы арестовали канадца, пытавшегося улететь в Голландию, и этобыло вашей самой большой ошибкой. Это был сигнал Мулу о том, что за ним следят.Конечно, после ареста канадца он не мог вылететь из Баку с его паспортом. Онпоменялся со своим сообщником, и тот вылетел в Турцию, а он — в Сирию. В одиндень.

Заместитель министра молчал. Целую минуту он переваривал информацию.

Потом почему-то шепотом спросил:

— Как вам удалось все это узнать? Вы ведь никуда не ходили.

— Ваши люди за мной следили, — понял Дронго. — Для этого необязательно бегать по городу. Я поехал вчера в одну из авиакомпаний и проверилвсе данные через компьютерную сеть.

— Как просто, — громко сказал заместитель министра. — А мнедоложили, что вы встречаетесь там с российским резидентом.

— У ваших людей шпиономания. Только вместо того, чтобыловить настоящих шпионов, они почему-то следили за мной.

— Как зовут сообщника Мула? Вы знаете его имя?

— Знаю. Турецкий гражданин Натиг Кур. Именно по егодокументам Мул вылетел в Сирию.

— Почему в Сирию?

— Этого я пока не знаю. Но думаю, что достаточно скоро будузнать, почему именно туда. Конечно, если ваши люди вместо того, чтобы следитьза мной, станут сотрудничать.

Хозяин кабинета мрачно уставился на Дронго.

Потом вдруг улыбнулся.

— Черт возьми, — сказал он, — вы действительно такой человекили все время притворяетесь?

— Конечно, притворяюсь, — засмеялся Дронго. Его собеседникпрошел к столу, вызвал по селектору своего секретаря.