— Садитесь, — Райский показал на стоявшее перед ним кресло.Он не воспринимал подобную лесть в свой адрес.

Дронго сел напротив генерала. Павел Гурвич разместилсярядом.

— Я думаю, вы понимаете, что только чрезвычайныеобстоятельства могли заставить нас при лететь в Москву, — начал генерал, — итем более обратиться к вашей помощи.

— Об этом мы уже говорили. Не нужно каждый раз напоминать,как вам неприятно со мной работать.

— Нет, — чуть усмехнулся Райский, — я говорю об этом каждыйраз, чтобы вы поняли всю серьезность ситуации. И, если хотите, ее уникальность.Ахмед Мурсал не просто террорист. Это террорист, которого ищут собственныедрузья для того, чтобы прикончить. Наши традиционные меры борьбы с подобнымиэкстремистами сейчас абсолютно не подходят. Он не входит в контакты с обычнойсетью палестинцев или иранцев. Он не поддерживает никаких связей с бывшимитоварищами. И самое важное, по нашим данным, он готовит террористический акт,собираясь подставить иранцев или симпатизирующие им группы, чтобы вызвать новыйвиток напряженности в отношениях между моей страной и проиранскимигруппировками по всему Ближнему Востоку.

— Вы говорите о «Хезболлахе»?

— И не только о них. Ясир Арафат и его сторонники с трудомподдерживают шаткое равновесие в наших отношениях, пытаясь хоть как-то обуздатьсобственных экстремистов. У нас подобных радикалов тоже хватает. И если сегодняпока не взрываются бомбы, то это заслуга обеих сторон. Ахмед Мурсал можетнарушить равновесие. Это обойдется нам в сотни убитых. Поэтому ради того, чтобыне допустить нового срыва наших переговоров, мы готовы пойти на любые контакты,на любые меры.

— Вы думаете, он нанесет удар в Израиле?

— Скорее всего нет. На этот раз он готовит нечто болееоригинальное.

Европа. Он осторожно набирает группу из людей, владеющиханглийским и французским языками.

— Почему об этом нужно говорить в вашем посольстве? Примерното же самое вы уже сказали мне и при утренней встрече.

— Вы должны понять наше положение. У российской разведкиесть собственные источники информации по такому террористу, как Мул.

— Как вы сказали?

— Мы называем так Ахмеда Мурсала. Его трудно переубедить,сами друзья называют его часто за упрямство Мулом. По гороскопу он Телец, а этознак упрямых и сильных людей. И очень злопамятных, не забывайте об этом,Дронго.

— У меня с ним несовместимость, — засмеялся Дронго, — я погороскопу Овен.

— Вот его личное дело, — поднял папку Райский, — мы не можемвыносить этот документ из посольства. Но вы можете знакомиться с ним стольковремени, сколько нужно.

— В личном деле указаны его друзья?

— Конечно. Но боюсь, что друзей у него сейчас нет. Или оченьмало. Хотя на нескольких вы можете обратить внимание. Вот этот мерзавецвозглавлял нападение на нашу резидентуру в Бейруте, — генерал взял одну изфотографий, — Салех Фахри, кличка Красавчик.

— Ну и рожа, — поморщился Дронго, — представляю, как ему ненравится его собственная кличка.

— Это Арман Эррера. По нашим сведениям, он причастен кубийству нашего агента в Париже. Гомосексуалист, имеет обширные связи воФранции, но мы пока его не нашли. Думаю, это дело нескольких дней.

— Надеюсь, вы его не будете трогать до моего приезда вПариж?

— Не обещаю. Но постараемся. Вообще-то у нас принцип «око заоко».

Никто не должен уйти от возмездия.

— Библейские заповеди вы явно не соблюдаете, — сказалДронго. — А как же ваши постулаты? У вас ведь религиозное государство?

— Во всем, что касается безопасности нашего государства… —начал Райский.

— Я все знаю. Мне уже объяснял все Павел. Перед тем как яначну знакомиться с делом Мула, четко изложите мою задачу.

— Первая и самая главная задача — найти Ахмеда Мурсала. Еслипри этом вы сумеете еще и выяснить, где и когда он готовит удар, то всеостальное можете просто забыть. Однако не скрою, что нас интересует, во-первых,что именно делал в Баку Мул и как он оттуда исчез, если, конечно, действительнопокинул пределы Азербайджана. Во-вторых, мы не возражали бы против вашейпоездки в Тегеран и соответствующей информации, которую от вас могли быполучить иранские спецслужбы. Я думаю, им будет приятно найти убийцу хаджиКарима. И, соответственно, очень неприятно узнать, что новый удар в Европе, вкотором обвинят иранские спецслужбы, вызовет такую волну антииранскихнастроений, что все новые контракты, заключенные за последние несколько лет,станут весьма проблематичными, если не сказать почти нереальными.

— Почему вы считаете, что в Тегеране мне поверят?

— Ваша репутация эксперта безупречна. Все знают, что вы неиграете на какой-либо стороне. А заодно вы сможете прочувствовать, чтопроисходит на самом деле. Действительно ли иранцы ведут двойную игру, устроивубийство одного из известных шиитских деятелей. Или они собираются найти ипокарать убийцу. Хотя о последнем мы даже не просим. Достаточно, если они небудут ему помогать. Уже эта информация сама по себе стоит того, чтобыобратиться к вашей помощи. Вы согласны?

— Я все понял, — вздохнул Дронго, — вы снова пытаетесьвтянуть меня в свои собственные игры. Или это вообще отличительная чертаМОССАД?

— Мне иногда становится странно, что мы обратились именно квам, — признался Райский.

— Вы не упомянули мой гонорар.

— Сто тысяч долларов. Разумеется, ваши поездки мы будемоплачивать отдельно. Гурвич выдаст вам пятьдесят тысяч в счет аванса и длятекущих расходов.

— Расписка нужна?

— Конечно, мы же государственная организация. У нас деньгиналогоплательщиков.

— А потом меня обвинят в сотрудничестве с иностраннойразведкой, — пожал плечами Дронго.

— Это единственное, что вас беспокоит?

— Нет. У меня есть еще несколько вопросов. Во-первых, гдеименно был убит ваш агент в Париже? И как произошло нападение на вашу резидентурув Бейруте? Мне нужны подробности, факты, различные мелочи. В общем, полнаяситуация.

— Понимаю.

— Во-вторых, мне понадобятся личные дела всех возможныхдрузей Мула, оставшихся с ним, не порвавших даже после убийства. Не фотографии,а личные дела.

— Сделаем.

— И наконец, третье, полное невмешательство в мои дела.Расследование я веду сам, и мне не нужны ваши указания. Для связи можетеоставить моего старого товарища.

— Хорошо. Офицер Песах Гурвич будет в вашем распоряжении.