После обеда Андрей уехал, напомнив, что приедет завтра поздно вечером.

– Рейс в семь с минутами. Нам нужно быть в аэропорту за час не позже.

Проводив Андрея, Ася ответила на звонок Громова, который интересовался состоянием и настроением Ирины, спрашивал о проблемах. Остаток дня и ночь прошли спокойно. Утром после завтрака Ася и Саша отправились на занятия.

– Ребята, не нужно меня караулить. Телефон под рукой – я позвоню. Вы мне только сумку поднимите на кровать, я ещё раз хочу всё проверить и ничего не забыть.

К возвращению пары, собранная в дорогу сумка стояла на краю кровати, а Ирина мирно спала рядом. До трапа самолёта Ирина ехала на коляске, которую забрал Александр, вернувшись в терминал. По трапу Андрей поднимался с Ириной на руках.

Глава 6

Полёт Ирина перенесла тяжело. Семь с лишних часов дались ей с трудом. Часа через четыре после взлёта, ей пришлось делать себе укол. На вопрос Андрея: «Помочь?», она только покачала головой. Укол в бедро прямо через штаны, притупил боль, и она даже задремала. У трапа самолёта их ждала машина клиники. По прибытии в клинику, оставили все юридические формальности на сопровождающего, а пациентку сразу определили в палату. Прошло минут двадцать, когда в палату вошёл доктор в сопровождении медсестры. Он был знаком с диагнозом Ирины, к нему она летела на операцию. Доктор, перелистывая бумаги в руках, посмотрел на неё и заговорил по-русски:

– Доброе утро, Ирина Сергеевна. Я доктор Клеменс Шнайдер. Как перенесли перелёт? Как себя чувствуете?

– Здравствуйте. Чувствую себя нормально. Боль сняла уколом в самолёте часа четыре назад. Устала немного, – чуть волнуясь, ответила Ирина.

– Вы готовы сдать сегодня все анализы или отложим это дело до завтра? – поглядывая изучающее на Ирину, спросил доктор.

– Я не принимала в дороге ничего кроме нескольких глотков воды. Если есть возможность, сделаю всё сегодня, не будем тянуть.

– Договорились. Сестра Вас отвезёт, я посмотрю результаты и, если не будет вопросов, жду Вас двенадцатого в операционной. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

Доктор Шнайдер вышел, а Андрей вошёл в палату.

– Ты чем расстроена? – спросил участливо он.

– Операция послезавтра. Я летела сюда ради неё, а теперь как-то страшно. Честно признаться: я боюсь, Андрей.

– Хорошо, что не будут тянуть и плохо, что ты начала бояться. С чего вдруг? Мы с тобой говорили об этом. Результат будет. Ты о болях сказала?

– Сказала. Я сегодня прохожу обследование, сдаю анализы и жду своего часа. Доктор говорит по-русски, уже повезло.

– Отдыхай, я обо всём узнаю сам, – сказал Андрей и вышел, вернувшись назад минут через пять. – Ира, ты под опекой сестры, а я устраиваюсь на ночлег и возвращаюсь к тебе. Кто вперёд управится, ждёт другого здесь. Договорились?

– Тебе стоит тоже отдохнуть. Я под присмотром. Теперь меня не бросят, пока не отработают деньги, – улыбнулась она.

– Я тебя голодной не оставлю. Мне пообещали транспорт, и мы с тобой сможем прогуляться, перекусить, поговорить. Прошу тебя: не кисни. Лучше попроси у небесной канцелярии сухой и солнечной погоды.

Через три часа они уже сидели в небольшом ресторане и обедали. Аппетит у обоих был хороший. Поздний ужин ещё на родной земле был, по меньшей мере, часов двенадцать назад. На обратном пути Ирина попросила Андрея рассказать о себе.

– Тебе интересна моя жизнь с самого рождения? – спросил он.

– Расскажи всё, что посчитаешь нужным.

– Платонов приехал к нам в районный центр с однокурсником перед Новым восемьдесят девятым годом. Места у нас красивые, кругом леса, да и не глухомань. Мама с ним познакомилась в нашем доме культуры, где на балу была Снегурочкой. Начался короткий роман. Он обещал вернуться, когда мама сдаст экзамены, получит диплом в педучилище, на прощание, подарив медальон. Он не приехал, но писал письма. Мама сдавала экзамены, будучи беременной. Я родился двадцать пятого сентября, когда ей было девятнадцать. Отец приехал и даже дал мне свою фамилию. Я всегда знал, что у меня есть отец, но живёт он в областном центре в другой семье. Приезжал редко, а деньги присылал регулярно. Думаю, будь он плохим, дед бы его не принял, а он был в хороших отношениях с отцом. Мама о нём говорила мало и неохотно. Теперь я понимаю почему. Что можно рассказать о человеке, которого и знал мало, и видел редко. В школу я пошёл в шесть лет. Мне исполнилось десять, когда умер дед, и мы остались вдвоём. А когда мне исполнилось пятнадцать, у мамы обнаружили рак. Болезнь была запущена, лечение оказалось бесполезным, и она быстро сгорела у меня на руках. Шестнадцать мне исполнилось в сентябре, а в октябре её не стало. У нас были дальние родственники, но никто не хотел брать меня под опеку. Я не был паинькой, но и не был хулиганом. Я был как всё. Мне нужно было либо найти отца, либо смириться с детским домом. Я выбрал первое – это было несложно. В его жизни тоже были трагедии. Его жену шальная пуля лишила жизни, когда они мирно ужинали в ресторане. Роману было всего три года. Года три его воспитывала няня. Отец женился на Елене Анатольевне, и она стала матерью для Романа. Меня он перевёз в свой дом в начале ноября. Я не рассчитывал на тёплый приём и готов был терпеть всё, лишь бы жить в семье. Отношения с братом Романом не сложились как-то с самого начала. Мне шестнадцать лет, ему – двенадцать. Кроме разницы в возрасте были и пробелы с воспитанием. Он привык к тому, что он единственный ребёнок и не хотел принимать меня. Была скрытая война с диверсиями, правда, без травм. Я оканчивал одиннадцатый класс и сдавал ЕГЭ в новой школе, ещё не зная, что в сентябре поеду учиться в Англию. За меня решили, где учиться. Сейчас я понимаю, что это было сделано правильно, а в то время, считал, что от меня просто избавились таким образом. Три года учёбы в университете, работа, два года магистратуры в ста километрах от Лондона. Я улетел в две тысячи шестом и прилетел «на побывку» только в одиннадцатом. Отец предложил мне остаться, но у меня был контракт на три года и я на год вернулся назад, – говорил он, катя коляску с Ириной вперёд. – Знаешь, когда в двадцать три у тебя за плечами профессия и небольшой опыт, ты воспринимаешь брата студента иначе и у него к тебе меньше претензий.