Ты не выживешь там. Поставишь крест не только на своей карьере, но и клеймо на мне и дочерях. Мне проще будет знать, что ты жив и здоров, пусть и не рядом, чем получить известие о том, что ты умер на зоне, – говорила она. – Вы обсудите это с Ильёй. Ты помог ему, теперь его очередь помочь. О девочках и матери не беспокойся – я справлюсь, но исчезни так, чтобы тебя не нашли». Мы развелись. Илья Громов вывез меня в соседнюю область, а дальше я «путешествовал» сам. Документы у меня были настоящие, и на работу, за несколько тысяч километров от дома, в районную больницу я устроился без проблем. Через полгода женился на русской немке, взяв фамилию жены и начал готовиться на ПМЖ в Германию. С октября две тысячи первого года я живу здесь. Работал санитаром, учился и учил язык. Из семнадцати лет проведенных в Германии, получил приглашение в эту клинику пять лет назад. Мне сорок девять лет. Кое-чего я добился, приёмные дети живут самостоятельно, а своих детей у меня больше не было. Мама тебе не рассказывала обо мне?

– Мамы больше нет, как и бабушки, – ответила Ирина, положа свою вторую руку на руки отца. – Ты уехал на рыбалку и пропал. Через определённое время тебя признали умершим и нам с Настей назначили пенсию. Это всё, что я знала. В доме не осталось твоих фотографий, кроме наших семейных фото. Четыре года назад я узнала, что тебя и не искал никто. Заявление бабушка подавала, но ему не дали хода. Ты знал Олега Зимина? Он работал в полиции.

– Он учился вместе с нами в школе и был тайно влюблён в твою маму. Почему ты спросила о нём?

– Скажем, он преследовал нашу семью. Это он сказал мне, что тебя никогда не искали. Для порядка маму иногда приглашали на опознание, но это была чистая формальность. Из-за него умерла мама в апреле две тысячи четырнадцатого. Позже бабушку свалил инсульт. Только и его Бог наказал. Я его толкнула, а он неудачно упал, разбив голову. Мама так и не вышла больше замуж, – грустно говорила Ирина, глядя на отца и замечая на его щеках скупую слезу. – Пап, не надо. У нас всё нормально, если бы ни эта травма. Кто знает, как было бы останься ты с нами? Случилось то, что случилось. Я не могу тебя осуждать или обвинять. Ты жив, здоров, меня на ноги поставил – это уже хорошо. Пусть прошлое останется в прошлом.

– Как же ты справилась со всем этим одна?

– Я оформила опеку на Настю. Громов помогал маме, потом мне. Мы долго не знали, что он отец Насти. Бабушка случайно проговорилась, когда мне было почти восемнадцать. Сейчас Ася с ним общается. Я окончила университет, работаю переводчиком третий год, работа нравится. Настя оканчивает третий курс. Мы продали дом и живём каждая в своей квартире. Скажи: как могло случиться, что Олег Иванович нашёл именно тебя?

– Мы познакомились с ним на международной конференции года три назад. Я очень хотел встретиться с кем-нибудь из России, и мне повезло. Он иногда просил у меня консультацию, звоня по видеосвязи. Так случилось и на этот раз. Ты можешь понять моё состояние, когда я узнал кто его пациентка? Всё совпадало: дата и место рождения, инициалы, сестра. Я испугался. Испугался того, что могу не справиться. Свои своих не лечат. Эмма, моя жена, убедила меня плюнуть на предрассудки и взять себя в руки. Это была, пожалуй, самая сложная в моральном плане операция за всё время. Я не смог бы себе простить неудачу, бросая тебя в коляске.

– Мне дважды повезло, – улыбнулась Ирина, пожимая руку отцу. – Мой отец первоклассный нейрохирург, я попала в хорошие руки. Ты не сердись, что я не вешаюсь тебе на шею – я тебя почти не помню. Восемнадцать лет прошло. Так, отдельные обрывки из нашей жизни. Но хорошо помню, как у тебя отклеилась борода, когда ты в тулупе изображал Деда Мороза. Когда ты подбрасывал Настю вверх три раза, а меня только один и я обижалась, хотя понимала, что я уже большая и тяжёлая. Когда ты называл меня Иришка-Мышка или Мышонок, – сказала Ирина и обняла его.

– Я очень боялся этого разговора. Думал, не решусь вообще. Всё время оттягивал его, пока жена не привела сегодня меня за руку. Я не знал, как ты всё это примешь. Теперь мне стало намного легче. Спасибо тебе, что выслушала, что не держишь зла. У тебя характер Светланы, а вот похожа ты больше на меня, – говорил отец, прижав дочь к своей груди. – Прости меня, Мышонок.

– Всё хорошо, пап. Я взрослая девочка и понимаю, что для вас это был непростой выбор. Обстоятельства сложились так. Тебе не хочется побывать на родной земле? Ты сюда приехал легально, дома тебя никто не искал и проблем быть не должно. Приезжай ко мне, если не как родственник, то как доктор, который поставил меня на ноги.

– Я подумаю над твоим предложением. Не возражаешь, если я приглашу сюда свою жену? Она хотела познакомиться с тобой.

– Я не возражаю. Зови.

Ирина познакомилась с женой отца, которая оказалась милой женщиной. Они проговорили минут тридцать, когда та предложила сделать фото на память. Ирина сфотографировалась рядом с отцом.

– Пап, я могу улететь домой двадцать второго числа. Рейс без пересадки есть только в этот день. Дома меня встретят, и Андрею не надо будет лететь сюда.

– Мы хотели пригласить тебя в следующий выходной в гости к себе домой, – сказал расстроено отец.

– Это плохая идея. Ваши дети обо мне ничего не знают. Ты не думал о том, что это может вызвать нездоровый интерес к тебе, а он коснётся и их. Зачем нужны лишние проблемы? Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Понимаю я всё и не обижаюсь. Ты можешь улететь, я закажу билет, и деньги тебе вернут за четыре дня. Ты только соблюдай мои рекомендации: о каблуках забудь на год, тяжести не поднимай и не планируй в ближайший год-полтора беременность. Ты сможешь приехать когда-нибудь в отпуск? – с надеждой спросил он.

– Я постараюсь. Возьму путёвку и прилечу на экскурсию. Так будет проще. Мы можем с тобой общаться по видеосвязи. Не нужно грустить. Нам и так небеса помогли встретиться. Согласен?

Поводив отца и его жену, Ирина вспоминала услышанное и то, что было пережито без отца. От этих воспоминаний становилось грустно. Она не понимала, как удалось