В надежде, что девушка отойдет, я уверенно шагнул вперед, но она осталась стоять на месте. Усмехнулась тонко красивыми губами, словно я своим признанием ее лишь потешил.

— Отлично, Морозов. Терпеть не могу лентяев! Я на машине — тебя подвести? — предложила, как само собой разумеющееся.

— Что?!

— Доставлю, говорю, с комфортом в твой сервис, раз уж ты из-за меня опоздал.

Она подошла к машине — новой спортивной «Ауди», отключила сигнализацию и распахнула дверь. Если это и была насмешка, то такая же жестокая, как ее широкая улыбка.

Желваки сами натянулись на скулах, а подбородок поджался. Да за кого она меня принимает!

— Спасибо, обойдусь. Мне не нужна ни твоя помощь, ни ты! Больше я с тобой говорить не стану!

Я легко обошел девушку, но уйти мне не дала не изменившаяся в лице Агния, а незнакомый парень, вдруг остановившийся у края стоянки. Точнее, его идиотский смех и замечание, прозвучавшее в мою сторону.

— Оп-пачки! Милые бранятся — только тешатся? — Незнакомец хохотнул, перепрыгнул через ограждение и растянул рот в улыбке. Весь его вид говорил о том, что он весьма воодушевлен встречей со стройной брюнеткой. — Агнешка, солнце, удивляюсь тебе. И что ты нашла в этом желторотом ботане? Он же и мизинца твоего не стоит. Если вдруг захочешь его подвинуть — только скажи, я помогу. Эй, ты! — крикнул мне. — Повежливее с девушкой, а то будешь иметь дело со мной, понял?

Я никогда не был сторонником драк, но сейчас настроение так и способствовало тому, чтобы на ком-нибудь сорваться. Особенно на придурке, которого я веселил.

— Что ты сказал?! — сжав зубы, шагнул было вперед, но Корсак толкнула меня рукой в грудь, останавливая — конечно, как лакея, по-другому она не умела.

— Стоять, Морозов!

Обернувшись к незнакомцу, бросила ему небрежно, как кость под ноги:

— Ты кто такой? Что тебе нужно?

Вряд ли эту девчонку хоть кто-нибудь мог заставить вести себя иначе, и улыбка у парня померкла.

Остановившись, он растерянно хмыкнул:

— Как кто? Я Станислав, знакомый Милены. Мы с тобой в «Паутине» познакомились, помнишь? Я угощал вас с подругой коктейлем и травил анекдоты. — Агния молчала, и парень добавил неуверенно от растерянности: — Тебе еще понравился один — про уфолога и нарколога. Ну?

— Не помню.

— Но как-же…

Корсак резко обернулась, длинные пряди волос скользнули по спине, и забросила в машину сумку. Похоже, настроение испортилось не только у меня. Хлопнув дверью, она снова повернулась к парню.

— Послушай, Стасик, или как там тебя… Ты куда-то шел? — спросила холодно. — Вот и иди! А я сама решу, кто здесь чего стóит и с кем мне иметь дело, ок? Терпеть не могу советчиков! Больше последних — только тупые анекдоты. И в будущем выбирай выражения, когда говоришь о моем парне, а то ведь за желторотого ботана можно и ответить. Не люблю, когда мне мешают!

От такого ответа и я застыл вместе с незнакомцем, ошарашенно глядя на девушку. Сейчас в ее черных глазах полыхал огонь, и парень решил отступить.

— Да я ведь просто так подошел, Агния, — сказал он примирительно, пожимая плечами и возвращая на лицо улыбку. На этот раз он не выглядел довольным — скорее, сбитым с толку. — Смотрю, вы вроде ссоритесь, хотел помочь…

— До свидания, Станислав! — отрезала Корсак. — Считай, что познакомились. Милене привет!

— Ладно, как скажешь. Пока…

На стоянке стояла машина незнакомца — не новый, но вполне еще приличный «Опель». Покосившись на нас, парень сел в него и уехал.

В автомобиле Корсак тут же щелкнули замки блокировки и двери открылись.

— Ну так что, Кудряшка? — Агния повернулась ко мне. Ее скулы все еще алели, но губы упрямо сжались. — Едем в твой сервис? Опоздаешь ведь.

Как всегда, она смотрела прямо и уверенно, словно только что ничего не произошло, но я не собирался молчать. Не хватало еще, чтобы эта девчонка сделала из меня тряпку, и я окончательно потерял самоуважение!

Подойдя к ней, я поймал ее за запястье. Вскинув наши руки, придвинул Корсак к себе и заглянул в глаза. Длинные темные ресницы, дрогнув, приподнялись.

— Больше никогда, слышишь? Никогда не смей выставлять меня идиотом! Я не выполняю собачьи команды «Стоять!» Я сам способен за себя постоять! Или я…

— Или ты? — Агния надвинулась. — Что?

В этой нашем противостоянии она не собиралась мне уступать. Я смог рассмотреть крошечную родинку над ее губой и услышать теплое дыхание, прежде чем со злостью пообещал:

— Или я повторю еще раз, если ты не расслышала, что думаю о твоей помощи!

Девушка застыла, но взгляд не опустила.

— Не грози мне, Морозко, — проговорила с тихим вызовом, — все равно проиграешь. Ты уже пообещал, что не станешь со мной говорить, но, как видишь, мы разговариваем. Не стоит повторять дважды, что я не нужна тебе.

А вот это она зря. Я бы и трижды повторил, если бы не был уверен в том, что она все равно не услышит.

— Ты невозможный человек, Корсак! — выдохнул раздраженно. — Твоя самоуверенность граничит со вседозволенностью! Неужели ты вообще не видишь границ?

Она ответила легко, без тени сомнения.

— Вижу. Но у меня нет выхода.

В эту чушь я не собирался верить. Так же, как тратить силы на глупый спор. Но на секунду позволил себе удивиться:

— Не понимаю, что такие, как этот Стас, да и все остальные находят в тебе? В бездушной картинке! — И пообещал, глядя в черные глаза девушки: — Я не проиграю, Дементор, не надейся!

Сейчас я не замечал ее красоты, только упрямое желание добиться своего.

— Ты в этом так уверен?

— Уверен, — ответил твердо. — А знаешь почему? — я отпустил ее руку и отступил. Сказал прежде чем развернуться и уйти. — Потому что вижу тебя насквозь!

Уже у выхода на аллею белоснежная «Ауди» подрезала мне путь, стекло водителя сползло вниз, и Корсак пообещала, на этот раз не глядя на меня:

— Хорошо, Морозов, я тебя услышала. Можешь не говорить со мной. Можешь в упор не замечать, если я тебе так неприятна. Но даже не мечтай, что я отступлюсь!

Агния

— Терри, отстань! Ну, Терри!

Послышал игривый рык, одеяло сползло вниз, и длинные зубы, клацнув, аккуратно куснули меня за пятку.

Просыпаться не хотелось. Из-за задернутых плотных штор в спальне было темно и уютно, и тонко пахло нарциссами. Я поджала ногу, перевернулась на другой бок и натянула одеяло на голову, запутавшись в собственных волосах.

Не помогло. Доберману исполнилось восемь лет, и мы знали друг друга, как облупленных: ни ему ни мне упрямства было не занимать.