— Никто тебя тут не найдет, — с раздражением начала я. — Сколько нужно повторять эту простую мысль…

А потом моя ведьмовская натура всколыхнулась, и я поняла, что это шанс, которым нельзя не воспользоваться.

— Если ты хочешь получить защиту от этого колдуна, то ты можешь служить мне и поклясться в преданности. Только нельзя будет покидать эти горы…

Я протянула руку, чтобы скрепить сделку рукопожатием. Вариант для меня беспроигрышный.

— Что скажешь, оборотень?

Он смотрел на меня с сомнением, но в глубине его расширенных зрачков зажглась искорка надежды.

— За мной идет Бранвейн Молчаливый.

Видно, это имя должно было что-то мне сказать. Или вызвать трепет, но я понятия не имела, что это за маг такой. Похоже, он широко известен в узких кругах. Но я как никто умею симулировать внимание и понимание ситуации.

— О, — сказала я, — это не проблема. Если ты будешь исправно ловить мне кроликов и превращать их в отменное рагу, то до тебя не доберется ни Бранвейн Молчаливый, ни даже Говорливый, не говоря уж о Немом и Смешливом.

— Не слышал о таких. — Оборотень нахмурился.

От страха он даже не мог оценить моей шутки. К чему сарказм, если собеседник не может понять? Я тяжело вздохнула.

— Ну, так что? Пойдешь ко мне в услужение?

Вервольф все еще колебался.

— Назови, что совершил Бранвейн, и поклянись, что сможешь меня защитить, и тогда я принесу тебе свою клятву вечной верности.

Тут я вышла из себя:

— Мы тут не на экзамене. И торг здесь неуместен. Ты забываешься, оборотень…

— Альберт.

— Что?

— Меня зовут Альберт.

— Пфффф, — с шумом выдохнула я. — Не перебивай меня, Альберт. На чем я остановилась? — Я собралась с мыслями. — Ага, вот… сам пришел просить у меня помощи и сомневаешься в моей магии.

— Ты понятия не имеешь, кто такой Бранвейн Молчаливый? Просто признай. — Оборотень сложил могучие руки на груди. — Еще скажи, что к тебе не приходили его письма.

— Никакие письма я не получала.

Продолжая препираться, мы прошли в домик и сели за стол.

— Странно, — сказал оборотень Альберт. — Ты не слышала о новом порядке?

— У меня тут свой порядок, как ты мог заметить, — в запале сообщила я.

— И ты не знаешь, что к власти пришел новый орден? "Звезда справедливости" победила при поддержке ордена Онсельма Рихтенбергского.

Какой политизированный оборотень. За новостями следит.

— Послушай, маги постоянно грызутся и интригуют. Это их естественное состояние. Советы, ордены, круги возникают точно грибы после дождя. Какое идиотское название "Звезда справедливости". Подожди… я где-то слышала про старину Онсельма.

— Короче, — перебил меня оборотень. — Не знаю, сколько времени ты тут провела. Но маги теперь всем заправляют.

Я приготовилась вставить язвительное замечание, что они и раньше всем заправляли, но он торопливо продолжил:

— Они не разрешают ведьмам колдовать.

— В смысле? — спросила я.

— Ввели новые ограничения, квоту на количество заклинаний в день… им запрещено готовить зелья и заниматься алхимией.

— А что же ведьмы теперь делают? — сладким голосом поинтересовалась я.

— Выходят замуж за магов. Есть программа: "Каждому магу по ведьме".

— О, в таком случае волноваться нечего. Скоро эти безумцы сами откажутся от своих идей, как только поймут, что значит иметь дело со скучающей колдуньей. Или, возможно, этого твоего Бранвейна отравят раньше, чем он успеет насладиться… не знаю, что он там любит есть?

Мое утверждение основывалось на личном опыте. Я была так воспитана, что не следует давать спуску обидчикам. И уж тем более не следует мириться с тем, когда тебя притесняют. Иначе я бы посрамила память прабабки Гризельды.

Один мой знакомый маг недолго наслаждался наградой, присвоенной за мои труды. В общем-то, это была еще одна причина в пользу переезда на природу.

Луна очистилась от облаков, и теперь неяркий голубоватый свет лился в окна. Я зажгла свечу. Присутствие чужой, враждебной магии отступало, точно мощная волна откатывалась назад от берега. Мы с оборотнем продолжали неподвижно сидеть, глядя друг на друга. Я чувствовала, что не просто так он пришел к моему порогу. Его что-то толкнуло.

— Видишь. Он ушел. Этот твой Молчаливый. Но знаешь, что странно? Ты же говорил, что у тебя не получилось украсть у него какую-то штуковину. Нет, маги, конечно, до ужаса злопамятны, но… не настолько, чтобы пускаться в дальний путь и применять такие сложные заклинания.

Хотя о чем это я. Мерлин палил по упырям, не жалея сил. Может, этот Бранвейн, конечно, принципиальный тип. Но тратить столько времени… и забираться в такую глушь…

— Может, ты забыл упомянуть маленькую, но очень важную деталь? — продолжала настаивать я. — Например, украл честь его жены, дочери? Переспал с любовницей? Иначе с чего бы такое рвение в поисках?

Из-за неяркого лунного света лицо вервольфа выглядело загадочно и страшно мужественно. Все-таки есть в нем животный магнетизм. Эх, если бы не шестеро щенят, то я бы позволила себе не устоять. А так у меня принцип: никогда не связывайся с отцом шестерни.

Этот принцип я придумала только что. Так что будь он даже единственным мужчиной в моем лесу, ничего бы не вышло. Тем более есть еще с раздвоением личности, причем одна личность — ничего так, а вторая довольно гадкая. Ух, а выбор-то, оказывается, у меня ого-го.

— Нет, — сказал оборотень. — Я соврал, и все-таки украл одну волшебную штуковину…

Он подождал в надежде на реакцию. Он думал, что я буду осуждать его за ложь. Но я уважаю лжецов. Если мужчина не лжет, значит, у него недостаток воображения, а это скучно. Но, честно сказать, драматичная любовная история порадовала бы меня гораздо больше, чем какой-то артефакт, который оборотень наверняка прикопал в моем лесу.

— И что же это было? — спросила я.

— Жезл Могущества, — серьезно сказал оборотень.

— Ты имеешь в виду… жезл… такой, который выглядит как деревянный…

— Да, — рыкнул Альберт.

Маги — затейники. Жезл Могущества. Ага. Ага. Данный артефакт служит для улучшения потенции и выглядит как сильно преувеличенное воплощение этого самого мужского "могущества".

Этого следовало ожидать. Маг, который берется организовывать ведьм, обязательно с букетом комплексов и проблем. Это желание тотального контроля над колдовством идет от неуверенности. Так мне мама говорила: "Запомни, Матильда, если маг пытается тебя контролировать — значит, он никакой любовник".