покоробили. Такого Егора я не помнила, сейчас он был больше незнакомцем, чем Кузнецов. И я слегка опешила от такого напора. А Егор не замечал ничего и продолжал возбужденно говорить.

— Ты где его нашла? На тебя это непохоже, ты всегда хотела сама добиться чего-то, а не выскочить за богача. — Егор скорее себе говорил, чем мне, хотя и смотрел на меня почти в упор, так как столики в кафе были довольно узкими.

Мне было хорошо видно, как время и работа изменили моего друга, почти ничего не осталось от доброго парня, которым он был.

— Как ты сам, Егор? — решила я изменить направление разговора. — Надолго вернулся?

Мужчина словно споткнулся и ненадолго замолчал.

— Рита, ты так изменилась. — все же заговорил он, но опять обо мне.

Теперь он смотрел на меня, как смотрят на девочку, которую видели последний раз с косичками, а теперь она вдруг выглядит взрослой, красит губы и носит лифчик.

Так примерно и было, но все таки не на таком контрасте. Мы стали другими, теперь мы должны были знакомиться заново, с неловкостью, с сомнением. По крайней мере, с моей стороны.

Егор же не производил впечатление скромного и тихого, он и раньше был вспыльчив, активен, жизнерадостен, а теперь он был явно уверен в себе, в своей силе и мужественности.

Я заметила с каким интересом на него поглядывали девушки за соседними столиками, с таким же, что и на Тимофея.

— Ты собираешься за него замуж? — опять пытает меня старый друг.

— В ближайшее время нет. — отвечаю просто и, по сути, правду.

— Что с отцом? — продолжается опрос.

И если до этого я хотела пожаловаться, рассказать о своих обидах, найти поддержку, то теперь мне это стало казаться лишним. Прошлому Егору я бы выложила все и сразу, поплакала бы, наверное, но нынешний был другим уже и я решила не углубляться в семейную тему.

Сказала, что ушла жить самостоятельно, встретила Тимофея, вот и вся история.

Егор тоже как-то притих, стал делиться своими планами, о том, где был эти годы ни слова не сказал, а я и не стала больше интересоваться.

Но все же, к приходу Тимофея, мы с Егором немного оттаяли, даже посмеялись над общими историями из прошлого.

Я почувствовала волнение и интерес со стороны друга, несмотря на наши неуклюжие первые минуты общения. Егор открыто рассматривал меня, улыбался, даже в какой-то момент взял меня за руку.

— Рита, я в городе пробуду месяца два, это точно. — уже расслабленно говорил мой друг. — Сегодня все сумбурно получилось, быстро. Давай обсудим все в следующий раз. Я позвоню тебе и мы можем поехать куда-нибудь за город прогуляться.

— Мы? — автоматически переспрашиваю я.

— Да. Ты же можешь сама выходить из дома, без сопровождения? — с небольшой усмешкой спрашивает Егор.

— Конечно могу! — сразу отвечаю я.

На этом разговор наш закончился, так как вернулся Тимофей. Я ожидала его хмурого лица, недовольных фраз, но неожиданно он мне улыбался, легонько чмокнул в щёку, словно приветствовал после небольшой разлуки.

Полагаю, что дела по которым он уходил, его порадовали, слишком уж довольным он был сейчас. Даже вежливо попрощался с Егором, хотя руки уже не протянул.

— Как поговорили? — спросил Кузнецов.

Я взглянула на его сосредоточенный профиль, пытаясь понять, хочет ли он подробностей или просто из вежливости спрашивает. Из вежливости? Мне даже смешно становится от этих мыслей.

Этот мужчина имеет лоск, внешнюю привлекательность, но внутри него прячется обычный ревнивец и собственник. Хоть и нужна я ему для его деловых целей, но это не отменяет отношения ко мне, как к его принадлежности. И трогать никому нельзя.

— Нормально поговорили. — меня, прямо таки, подмывает подразнить Тимофея. — Хорошо, что Егор вернулся.

Кузнецов едва заметно дернулся, словно хотел сесть поудобнее, а потом передумал.

— И какие планы у твоего друга? — резче обычного спросил Тимофей.

Я, как мышь в норе, затаилась, пытаясь решить, что отвечать, как вести себя. Страха не было перед Кузнецовым, это точно, но адреналин в крови появился. Дразню я этого кота, дёргаю за усы. Зачем? Наверное, чтобы дать понять, что я свободный человек, несмотря на все наши договоренности.

— У Егора в планах оставаться моим другом. — как можно мягче отвечаю на вопрос Кузнецова.

Мужчина хмыкнул и заулыбался, не отрывая взгляда от дороги.

— Ну и хорошо.

— Хорошо? — вырывается мое удивление.

— Конечно. Хорошие друзья всегда нужны. — уже без улыбки, но спокойно отвечает Тимофей.

Я не могу отделаться от ощущения, что это не я кота за усы подергала, а он меня. Перевожу взгляд с лица на руки Тимофея, лежащие на руле. Загорелая, крепкая кисть уверенно охватила руль и ведёт машину.

«Именно так, Маргарита, сейчас ведёт он, а не ты!» — говорю себе, пытаясь перевести мысли в другое русло.

— У меня есть информация, что семья Мирослава будет сегодня вечером на приеме. — слышу вдруг.

И сразу понимаю, что меня эта новость не пугает. Мне неприятно их видеть, но страха нет. И есть для этого причина. Она сидит рядом со мной и везёт меня к себе домой. За пару дней Тимофей стал мне и защитником, и помощником, и тем, на кого можно опереться.

Это не отменяет того, что он фактически шантажировал меня, чтобы я согласилась на договор, но это с лихвой перекрывается его заботой.

— Что ж, прекрасная возможность показать ему, что я занята. — отвечаю на реплику Тимофея.

Мы уже приехали и зашли в дом.

— Выезжаем в пять часов, так что у тебя уйма времени на подготовку. Ты сама это делаешь или в салон нужно? — неожиданно интересуется Кузнецов.

— Можно и в салон, но сегодня справлюсь сама.

Он стоит очень близко, как-то странно глядя на меня с высоты своего роста. А солнце из окна так отражается в его глазах, что в них сверкают мелкие золотинки.

Я так засмотрелась на эту игру света, что не заметила, как эти золотинки приблизились вплотную, вернее приблизилась я.

Сильные руки молниеносно приподняли меня и мой испуганный вздох был пойман твердыми горячими губами. Поцелуй, резкий в начале, превратился в тягучий и сладкий, затем секунда на глоток воздуха и снова мои губы в плену, а голова в густом тумане.

Если бы Тимофей дал волю своим рукам, то я бы, скорее всего, начала протестовать, однако его ладони крепко прижимали меня, но не двигались, словно зафиксировали меня и на этом их роль исчерпалась.

Только губы горели огнём, размягчались, плавились, ощущали дыхание, вибрацию тихого стона мужчины. Мне было хорошо,