Кое-что ей, конечно, было известно. Она знала, что прошлое семьи Карлоу отмечено темным пятном. Лорд Нарборо дружил с ее отцом — и, возможно, в какой-то степени повинен в его смерти и в судьбе всех Уордейлов. Не случайно посыльной выбрали именно ее. Если она откроет Маркусу, кто она такая, он, возможно, сумеет разгадать загадку — и, скорее всего, решит, что она намеренно покушалась на жизнь его отца!

— Я всего лишь модистка, — продолжала Нелл. — Не знаю, в чем тут дело. Если бы я могла вам помочь, я бы помогла. — Она незаметно скрестила пальцы за спиной. Все зависит от того, что откроется из отцовских писем! Лорд Нарборо просто не сумел помочь ее отцу — или сыграл более зловещую роль в судьбе друга? — Отпустите меня домой! — воскликнула она. Маркус смотрел в окно, сунув руки в карманы бриджей. Ей показалось, что он ее не слышит. — Я не могу долго здесь оставаться. Мне надо зарабатывать себе на жизнь.

— Отпустить вас домой — в вашу мансарду? — Он круто развернулся к ней. — Позволить и дальше зарабатывать жалкие крохи, пока пальцы у вас еще ловкие, а зрение — острое… А что потом? Нелл, что с вами будет через десять… через двадцать лет?

— Ничего, как-нибудь проживу. Тысячи женщин живут так, как я. — Нелл старалась не слушать внутренний голос, который не давал ей спать по ночам, нашептывая о неизбежной нищете и одиночестве.

— У вас есть другой выход, — заметил Маркус.

— Какой? Пойти в услужение?

— Вы привлекательная женщина. Если бы вы чуть-чуть пополнели, вас можно было бы назвать красавицей, — хрипло продолжал он.

Она посмотрела на него, и у нее заныло внизу живота.

— Вы предлагаете мне торговать своим телом? — возмутилась она.

— Найти себе покровителя.

Нелл заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

— Вы предлагаете мне стать вашей… любовницей, милорд?

— Может быть. — Он подошел ближе; сейчас его ноги почти касались ее колен. Нелл вцепилась обеими руками в сундук.

Маркус Карлоу обладает силой и властью. Он будет защищать ее — до тех пор, пока она будет оставаться его любовницей. Он не станет жалеть на нее деньги; если она проявит благоразумие, ей кое-что удастся отложить на черный день. Он красив… Да, потому-то она и готова ему отдаться… Готова торговать своим телом, отдаться на милость мужчины… и погубить себя.

Как она устала от одиночества, от ежедневной, ежечасной борьбы за существование! Как устала жить на грани нищеты…

— Почему именно я? — спросила она. — Кажется, вы говорили, что у вас уже есть любовница.

— Еще нет. — Маркус подошел еще ближе. — Хотелось бы мне самому понять, почему именно вы! Я не доверяю вам, но в ваших глазах вижу страх, а не хитрость. Вы не в моем вкусе — я люблю женщин в теле, — вы никак не пытаетесь меня соблазнить. И все же, когда я поцеловал вас, вы так вспыхнули, что я едва не сгорел!

Сердце у Нелл готово было выскочить из груди. Он подошел еще ближе, раздвинул ее ноги коленом… И вот он уже прижимается к ней, и она чувствует идущий от него жар!

— Нелл, в вас есть чистота, — прошептал он, нежно гладя ее по щеке.

Она прильнула к нему, все больше загораясь от его близости.

Чистота. Он считает меня девственницей. Так нельзя… Я должна ему сказать!

— Маркус…

Он приподнял ее подбородок и смотрел ей в глаза.

— Я должна сказать… Я не девственница.

Он долго стоял без движения, потом отвернулся. Ей вдруг стало холодно.

— Значит, я был прав. Вы его любовница! — с горечью заметил он.

— Чья любовница? — Нелл не сразу сообразила, о чем он. — Вы думаете, я живу с Салтертоном? Считаете меня шлюхой?

— Не говорите так! — Маркус круто развернулся к ней, лицо его потемнело от гнева. — Никогда не называйте себя так!

— Почему? — Нелл соскользнула с сундука, каблуки звонко стукнули об пол. — Ведь вы считаете меня такой… или хотите такой сделать! А может, вы из лицемерия откажетесь признать очевидное? Вы обвиняете меня во всех смертных грехах, не давая мне возможности объясниться! Разочарованы, что я не девственница? Да, конечно, вы такой же, как все мужчины… Ступайте к вашей искушенной и дорогой куртизанке, сделайте ей деловое предложение и радуйтесь ее заученным трюкам! Они не так возбуждают, как страх, крики и боль, но не сомневаюсь, если женщина искушена в постели, это тоже приятно.

— Нелл, ради всего святого! — Маркус одним прыжком оказался рядом. Она пылала гневом — но испытывала и облегчение. Наконец-то она вслух сказала то, о чем столько думала! — Иди ко мне…

— Нет! — неожиданно для самой себя, она размахнулась и влепила ему звонкую пощечину. Потом они долго смотрели друг на друга; его глаза стали такими большими, что она увидела в них собственное отражение. — Нет!

Страх, крики и боль… Ее слова ранили гораздо больнее, чем пощечина. Ее изнасиловали? Теперь понятно, почему она с такой яростью вырывалась в карете, почему так вела себя в Длинной галерее. Она вовсе не хранит верность другому, она вспоминает о пережитом ужасе!

Когда за ней захлопнулась дверь, он громко чертыхнулся. Что он наделал? Он пробудил в ней воспоминания о мучительном прошлом. Предложил ей свое покровительство, хотя она в нем не нуждается. Он тоже применил насилие, вынудил ее уехать за город, жить в своем доме… А теперь еще и напомнил, что она в его власти!

Маркус направился было к двери, но остановился. Нелл наверняка не понравится, если он не будет давать ей проходу. Здесь она совершенно одна, в окружении чужих для нее людей, которым она не может доверять… И меньше всего она может доверять ему!

Нелл взбежала по лестнице, закрыв лицо руками. Как будто можно было силой остановить горькие слезы! Будь он проклят! Теперь он знает, что с ней случилось, и презирает ее. В таких случаях принято винить женщину — пусть она и страдает.

Усилием воли Нелл заставила себя успокоиться и огляделась. Она оказалась где-то на втором этаже, но в смятении чувств пропустила поворот в крыло, где находилась ее спальня, и теперь заблудилась. Она брела бесконечными коридорами, попадала в комнаты, на лестницы или в другие коридоры.

Толкнув наугад очередную дверь, она очутилась в небольшой библиотеке. У окна стоял письменный стол, в камине горел огонь. В комнате приятно пахло яблоневыми дровами и кожей. Книга — вот что ей сейчас поможет! Нелл подошла к полкам и, глубоко дыша, принялась читать надписи на корешках. Открыла наугад «Календарь скачек» за 1810 год и тут же закрыла его. Не соблазнили ее и издания классиков в кожаных переплетах. У одной стены стоял застекленный книжный шкаф. Она потянула за ручку. Заперто. Видимо, в шкафу личные дневники — на каждом корешке дата.

Нелл вздохнула.

— Мисс Латам, поэзия и романы внизу, в главной библиотеке, — произнес низкий голос у нее за спиной.