Пришлось напомнить причину ее переезда из комнаты, которую в самом начале ее жизни в Москве мы искали вместе: и та хозяйка была недовольна тем, как Аля себя ведет, разговаривает, реагирует на замечания, хлопает дверьми и так далее. Не дослушав меня, Алевтина сразу начала фыркать, огрызаться и рассказывать, «какая идиотка эта хозяйка». От ее слов мне стало совсем не по себе. Казалось, Аля должна хорошо понимать мое состояние: мне вот-вот предстояло рожать. Она проводила рядом со мной много времени и видела, что мне уже элементарно тяжело передвигаться без посторонней помощи, она слышала от отца о сложном течении беременности… А оказалось, не видит и не слышит ничего, кроме своих надуманных проблем.

Но потом, когда я уже села в машину, мне стало стыдно… Как же так? Я называю Алю своей дочерью, а сама не хочу за нее заступаться… Кто же еще, как не я, должен вести такие разговоры?

С того момента звонки хозяйки квартиры, где Аля снимала комнату, стали регулярными…

В конце декабря родился Иван, я всецело погрузилась в заботы о нем, о Маше с Егором. С Алей в первый месяц жизни Ивана мы почти не виделись. Конечно, почти сразу после того, как мы пришли из роддома домой, дочь примчалась «смотреть на братика». Но в основном, и много, мы общались по телефону и в интернете.

Все было хорошо.

Конечно, что-то все время происходило: то хозяйка запирала дверь изнутри, Аля не могла попасть в квартиру и ночью ехала на такси через всю Москву к нам, то Аля болела, то еще что-то…

Но в общем и целом все шло хорошо. Аля меня радовала: она ходила на концерты, выставки, встречалась с молодыми людьми, хорошо и много работала.

Однажды поздно вечером раздался звонок Алевтины Андрею:

– Папа, хозяйка говорит, что я у нее украла деньги. Вызвала милицию.

Андрей немедленно поехал к Але. Была гнусная и омерзительная разборка.

Дома я встретила мужа со словами:

– Давай снимать Але квартиру. Это невозможно…

Не могу сказать, что Андрей согласился сразу. Из семейного бюджета предстояло выкроить очень приличную сумму денег. Одновременно требовалось оплатить услуги риелтора, первый и последний месяцы проживания. Конечно, у Али такой суммы не оказалось. Очевидно, что осуществить этот замысел мы могли только на свои деньги. Педагогически было правильным дать деньги Алевтине и сказать, что даем только в долг, хотя рассрочка долговременная и беспроцентная. Но мы так и не смогли себя заставить произнести такие условия.

Напротив, сообщили Але о том, что жилье снимем для нее на свои деньги, и пообещали каждый месяц оплачивать половину суммы за аренду.

Мы начали искать квартиру. Моим непременным условием было то, чтобы квартира находилась недалеко от нас. Ну и, конечно, я очень обращала внимание на цену…

Какие-то квартиры Алевтина смотрела сама, какие-то я. Были моменты, когда я оставляла Ивана с детьми, а сама бежала на просмотр.

Не один раз в жизни я снимала жилье и отлично знала, что в квартире всегда важен уют: из любого сарая можно сделать теплое гнездышко.

Аля подходила к вопросу выбора квартиры иначе: где-то был не такой шкаф, где-то отвратительная плита, в каком-то подъезде ее не устраивал лифт, важной была удаленность от метро и наличие парка для прогулок…

Я не на шутку раздражалась. Но сказать Але о том, что мы снимаем – ты живешь, и твоя задача – не забывать говорить «спасибо», я так и не смогла. Тем более не могла допустить, чтобы подобные слова дочери говорил Андрей. Он видел, как я разрываюсь между маленьким Иваном и поисками квартиры для Али, помогал как мог, но постепенно начал меня ругать. Муж велел дочери искать квартиру самой, а нас просто держать в курсе событий и согласовывать денежные вопросы.

Как только я укладывала Ивана спать, я усаживалась за компьютер и читала письма с фотографиями и ссылками на варианты сдаваемого жилья, которые мне присылала Аля.

Хорошо помню, как мы пошли смотреть квартиру, на которой дочь остановила свой выбор. Девушка, которая показывала нам жилье, с интересом рассматривала нас и в конце концов, не выдержав, сказала:

– Аля предупредила, что придет с мачехой… Я даже не могла себе представить, что могут быть такие отношения…

Алька светилась, она была счастлива…

Переезд Алевтины из комнаты в квартиру оказался непростым. Вернее, сборы вещей. Хозяйка комнаты нервничала, находилась во власти каких-то своих домыслов, и Аля собирала свои вещи в ее присутствии. Помню, в тот день мы с Андреем и детьми были в Доме. Я тысячу раз пожалела, что не настояла на том, чтобы муж поехал к старшей дочери помогать в сборах. Пожалела, потому что беспрестанно звонил телефон. Это Аля, ругаясь с хозяйкой, то и дело ставила нас в известность о развитии скандала. Это было какое-то сумасшествие: я кормила, переодевала, укачивала четырехмесячного сына, постоянно разговаривая по телефону с Алевтиной…

С горем пополам вещи были собраны, и на следующий день Андрей перевез дочь на новое место жительства.

С тех пор Аля жила в однокомнатной квартире неподалеку от нас.

И снова наступило лето…

В Ялту решили не ехать: слишком мал Иван, да и предстояло обустраивать Дом. Всей семьей, включая мою маму, мы перебрались жить за город на все летние каникулы.

В течение рабочей недели Алевтина и Андрей жили в Москве, а на выходные приезжали к нам.

Довольно часто старшая дочь привозила погостить своих подруг. Для меня все это было в радость: я очень люблю гостей, но особенно люблю, когда у нас в Доме бывают друзья детей.

Мы всегда накрываем на веранде большой стол и все вместе долго-долго сидим, разговоры разговариваем, жарим рядом на лужайке шашлыки, пьем чай, играем в какие-то настольные игры…

Помню, как-то мы сели обедать. Алина подружка, гостившая у нас в те дни, взялась всем разливать суп. И когда очередь дошла до Алевтины, спросила:

– Аль, а тебе сколько?

– А мне чтобы мяса побольше…

За столом возникла пауза, и вдруг подружка Алевтины возмутилась:

– Ну, ты, Сандакова, совсем обнаглела: живешь в огромной семье, здесь такой скромной надо быть…

– Мне надо хорошо питаться, у меня организм растущий, – начала в ответ шутить Аля.

– Да у вас тут вон сколько растущих организмов… А тебе Катя только и делает, что лучшие куски выбирает, – горько и с вызовом продолжала наша гостья.

Мы притихли. Я не ожидала, что мое отношение к Але может производить такое впечатление на постороннего человека.

– А у нас сказка «Золушка» наоборот, – хохотала Аля, – ты еще не поняла?

Не помню что, но я тут же что-то начала говорить, чтобы сгладить неловкость. Мне было стыдно… Мне опять было стыдно. Только я не могла понять за кого: за себя или за старшую дочь.