— Да, привет.

— Привет, — ответил тот спокойно, без выражения. — Чем занимаешься?

— Да, собственно, ничем. Собирался по городу покататься, — не стал врать Сашка.

Вдруг слежка за ним продолжается, и организовал ее все-таки Олег, не Арина? Тогда удостоверится, что друг не врет. И отстанет.

Не отстал.

— Есть разговор, дружище. — Олег сказал это тихо и спокойно.

— Говори. — Внутри у Сашки заныло.

— Нет, по телефону не могу. Нужна личная встреча.

— Так завтра встречаемся, забыл? — хохотнул Сашка.

— Завтра будет завтра, — пробормотал тот. — А сегодня — это сегодня. Если ты не занят, мы могли бы…

— Вообще-то, если честно, у меня встреча, — решил приврать Сашка. — Я уже на первом этаже своего дома, собираюсь выйти на улицу. Ты меня прямо в дверях перехватил.

— Это не займет много времени, — пообещал Олег. — Буквально несколько минут.

Для чего? Для выстрела в упор? Сашка почувствовал, как взмокла спина. Он покрутил шеей: высокий воротник теплого модного свитера вдруг стал душить, как удавка. Нервно улыбнулся наблюдавшей за ним Нине Павловне.

Может, взять ее в свидетели? Как-то постараться донести до нее, что Олег Степанов приглашает его на встречу? А зачем, черт побери? Чтобы свидетельствовала над его хладным телом, что да, был звонок, назначали встречу. Какой смысл?

— Олег, говори сейчас, — решил стоять на своем Сашка. — Мне некогда, я никуда не поеду. Или говоришь сейчас, или завтра все обсудим. Сегодня никак, я уже лечу на встречу.

— А не надо никуда приезжать, дружище. — И Олег рассмеялся таким отвратительным чужим смехом, что Сашу замутило. — Не нужно никуда ехать. Я уже здесь, у тебя во дворе. Выходи!

— Нет, сожалею.

Пятый ювелир вернул монету, которую он привез из Санкт-Петербурга, и не сказал ровным счетом ничего. Пятый, как четверо до него, развел руками, сочувственно улыбнулся и поспешил от него отделаться.

— Вот что ты будешь делать! — Воронов в сердцах пнул дверь, выходя из душной мастерской. — Никто ничего не знает!

За неделю он перелопатил гору материала о старинных монетах. Узнал все о каждом ювелире в городе: когда родился, когда женился, за что привлекался, на чем спалился. Все без толку. Все открестились от тонкой работы, а ведь монета была сделана мастерски.

— Понимаете, молодой человек, — сжалился один, третий, кажется, по счету, которого он посетил. — Это штучное изделие. Скорее всего, изготовлено на заказ по эскизу. Исторической ценности, конечно, не представляет, вещица современная. Но золото высочайшей пробы, работа тонкая. Почерк, если честно, не узнаю. Попробуйте обратиться…

Воронов обратился — без результата. Очередной ювелир не признал свою работу. И представления не имел, кто бы это мог быть. Еще один заявил, что это новичок в их деле, только-только пробует себя.

— Это же подвеска, юноша. Не монета. И сюда вот, — ювелир ткнул тончайшим пинцетом куда-то в центр, — просится камень. Но работа с камнем — это высший пилотаж. Это не раму застеклить, простите! Попробуйте, знаете, определиться сначала с материалом. Может, это вас куда-то выведет?

Результаты экспертизы были не готовы, эксперты тянули с ответом. Никита Сизов от возмущения даже захрюкал:

— Ты что, дружище? — вытаращился он на Воронова. — Где я тебе такое оборудование возьму?

— Друг называется, — попробовал обидеться Воронов.

— Нет, я могу, конечно, наплести тебе с три короба. Губы надуть, поважничать. Тебя это устроит?

Воронова это не устраивало, поэтому он терпеливо ждал. И приставал с расспросами к каждому, кто хоть каким-то боком связан с ювелирным ремеслом. Попутно надоедал Арине Богдановой: слал электронные письма, звонил, напрашивался в гости. В гости, правда, вышло всего один раз. И тоже без толку. На звонки она пока отвечала, но чем дальше, тем с меньшей охотой.

— А что ваш муж думает по этому поводу? — спросил он ее вчера вечером, когда напомнил об обнаруженных следах тапочек рядом с местом последнего убийства.

— Его и спросите.

Грубить ему — этого она, кажется, до сих пор себе не позволяла.

— Мне бы хотелось услышать ответ от вас, Арина.

Она снова довольно грубо перебила его:

— Я не могу с вами говорить о своем муже, Владимир Иванович.

— Почему?

— Потому что я ушла из дома.

— Что? Я правильно понял: вы ушли от мужа?

— Да, можно сказать и так.

— Это означает, что по месту вашей регистрации я вас теперь не найду? — огорчился Воронов.

— Не найдете.

— А где же мне вас искать?

— Меня не надо искать, Владимир Иванович. Я не терялась. А вот Саша… — она внезапно запнулась. — Саша куда-то делся.

— В каком смысле?

— Он не появлялся дома уже неделю. И на празднике у друзей в минувшую субботу не был. Хотя я точно знаю, что собирался.

— Простите, на каком празднике?

Ему, если честно, не было никакого дела до слинявшего куда-то Александра Богданова. От него же жена ушла, так почему мужику не пуститься во все тяжкие? Мог запросто уехать отдыхать с какой-нибудь красоткой.

— В прошлую субботу у наших друзей были дни рождения.

— Сразу несколько?

— Да, у мужа и жены, Разенковых Тани и Вити. Они родились в один день. Мы должны были туда пойти. Но так вышло, что в пятницу я не вернулась домой. Объяснились с Сашей по телефону. И он… Он куда-то подевался.

— Что значит подевался?

Воронов сел в машину, завел двигатель. С удовольствием прислушался к ровному гудению. Никита, конечно, мастер. Месяц назад отремонтировал ему тачку и сказал, что года на два хватит. А больше и не надо, он ее к тому времени поменяет.

— Сашин телефон отключен, дома он не появлялся. Я ездила туда, поговорила с консьержкой. Мы с ней даже посмотрели видеозапись. Нет, домой он не возвращался. Как в пятницу вечером вышел из подъезда — так и не было. И на работе его тоже нет! — с мукой выкрикнула она.

— Может, он в отпуске?

Воронов отпустил ручник, нажал на педаль газа и медленно покатил со стоянки. Он собирался заехать в экспертную лабораторию, как раз по дороге. Может, стоит там поныть, чтобы побыстрее экспертизу закончили? Угрозами их не взять. Или магарыч купить? Вроде дама — главный эксперт очень бельгийский шоколад уважает. Только где его взять, настоящий бельгийский?

— Вы меня не слушаете, Владимир Иванович? — вдруг громко возмутилась Арина Богданова прямо в ухо. — Не хочу вас упрекать. Но я нахожу время на разговоры с вами.