– А знаете, что, вы тут меня не стращайте без доказательств, можете что угодно и сколько угодно рассказывать Марку Альбертовичу. Мне наплевать.

– Что здесь опять происходит? – Марк стоял в дверях приемной, внимательно изучая нашу странную мизансцену. Куртка нараспашку, на нем была футболка и джинсы, так непривычно было видеть его не в костюме. – Что за дела? Артур? Тебе своих работников мало, какого черта здесь трешься?

– О, ты уже вернулся, как там Новый Уренгой?

– Холодно. Эльза, зайди. А ты иди работай, и ори на своего секретаря.

За меня заступаются? Это что-то новое?

Марк зашел в кабинет, очень злой, дверь снова с силой захлопнулась, я поспешила за ним, взяв тот самый розовый блокнот. Но как только я зашла, он прижал меня к двери, поцеловал, жадно, требовательно, обхватив лицо руками.

От неожиданности забыла, как дышать, голова моментально пошла кругом, я отвечала ему, лаская своим языком его. Блокнот снова полетел на пол, я, оказывается, так ждала его и скучала, так снова хотела почувствовать его руки на своем теле. Его губы на своих. И это так необычно, наш первый поцелуй не как рабыни и Господина.

Марк

Ужасней командировки у меня не было никогда. Сорвался в пятницу вечером, успев дома только переодеться и покидать вещи в сумку. На площадке Нового Уренгоя случилось ЧП, пришлось вылетать, необходимо было присутствие кого-то из директоров. Лиза назойливой мухой кинулась провожать, но благо, я ее отговорил, точнее, снова наорал на девушку.

Два выходных и почти три дня не вылезал с участка, связь была отвратительная, а если была, то телефон вечно был разряжен, как специально. Эльза занимала все мысли, как только я отвлекался от рабочих моментов. Стоило в номере опустить голову на подушку, сознание погружалось в кромешный мрак, сквозь который я видел только ее глаза, и слова, что она шептала одними губами.

Мой Господин. Мой Господин…Мой Господин.

Параноик хренов.

Это было что-то невероятное. Меня трясло при одном воспоминании нашего вечера в моей квартире. Я помнил, какая ее кожа гладкая на ощупь, какие острые и набухшие соски были между моих пальцев, как Эльза текла на моем члене и кончала, срывая голос, пульсируя, сжимая меня.

После трудного дня метаний между банком, полицией и участком, принимая почти холодный душ в ужасном номере захудалой гостиницы, потому что снял именно ту, что была поближе к стройке. Я наяривал свой возбужденный член, ярко представляя перед собой Эльзу, закованную в наручниках, открытую, доступную, с благодарностью принимающую все, что я ей даю.

Яйца гудели, полные спермы, я сжимал челюсть до скрипа зубов, запрокинув голову, кончал, выплескивая со словами мата тугие ее струи в кафель душевой. А вот сейчас, зайдя в приемную, злой, голодный, разъяренный тем, что долго задерживали вылет, потом долго не выпускали из терминала, слишком долго по пробкам ехал водитель.

А сейчас я вижу, как Медведев склонился так близко к моему секретарю, к моей Эльзе, что-то высказывает со злобой ей в лицо, девушка ему отвечает, но тут же испуганно смотрит на меня. Если бы не Медведев, которого я и так послал подальше, вызвав Эльзу к себе, то утолил бы свой голод прямо в приемной. Поставил бы ее раком, войдя в узкое лоно, ловя свой кайф.

– Прости, я не купил ошейник.

Первое, что смог сказать, оторвавшись от ее сладких губ, прижав к двери в своем кабинете. Я целовал ее, готовый сожрать, пил ее дыхание, стоны. Эльза отвечала, лаская мой язык своим. Член болезненно ныл в штанах, марая белье смазкой.

После моих словно она так странно посмотрела, хотела отстраниться, но я не дал, прижимая сильнее к двери, показывая свое желание, потерся пахом о ее бедра. Не могу ждать и выдумывать какие-то игры. Хочу ее.

– Марк Альбертович, послушайте.

– Потом.

Слышу легкий акцент, заметил, он появляется, когда она волнуется, это возбуждает еще больше. Как забавно, Марк Альбертович, я нанизывал ее попку на свой член, а она меня по имени и отчеству.

Скидываю свою куртку на пол, не отводя взгляда от девушки, она слегка растеряна, на щеках румянец, губы влажные.

Черт.

Расстегиваю ремень, джинсы.

– Марк, нам надо поговорить.

– Конечно, поговорим, потом.

– Марк!

Совсем не слушаю ее, снова целую, задирая подол платья, хорошо, что оно не узкое, под ним только чулочки. Как же, сука, я схожу с ума от ее чулков. Эльза продолжает сопротивляться, отталкивая меня руками, но я, как тепловоз, который уже нельзя остановить, несусь на всех порах, готовый сойти с рельс.

– Марк, прекрати, да прекрати же ты…аааа…..черт…Марк.

Сжимаю упругую попку, тут же рву руками белье, Эльза вскрикивает. Хочу чувствовать ее всю, хочу всю ее голенькую пред собой. На моем рабочем столе, в ворохе разбросанных документов и бумаг. Щелчок замка на двери, легко подхватываю на руки, она цепляется за шею, снова стонет, когда пальца проходятся по раскрытой плоти.

– Какая же ты влажная.

– Марк, куда ты?

Несколько шагов, усаживаю ее прямо на те самые бумаги.

– Сними это, хочу тебя видеть.

Стягиваю через голову с нее платье, волосы путаются в пуговицах, но, наконец, она сидит передо мной только в бюстгальтере, порванных трусиках и чулках, туфли остались где-то по дороге. Опускаю бретельки, обнажая грудь, зависаю на соках, а еще на нескольких засосах и укусах на шее.

Это точно мои, я помню, как кусал ее. Моя мила Эльза будет всегда ходить с моими отметинами на своем нежном теле. Так и вижу ее покрасневшие ягодицы от ударов плетью. Ее руки все еще упирались в мою грудь, на запястьях покраснения. Эльза тяжело дышит, а я, глядя на нее, расстегиваю ширинку, спуская джинсы, наконец, освобождая свой член от тесного белья.

Девушка переводит взгляд ниже, чуть приоткрывает ротик, облизывает губы кончиком языка. Провожу несколько раз по своему стволу, а у самого во рту скапливается слюна, как я хочу вобрать в рот, облизать ее грудь.

– Иди сюда.

Наконец захватываю один сосок губами, облизываю, а потом, как можно больше вбирая в рот, рукой спускаюсь между ее ножек, натирая раскрытую плоть, такую влажную, продолжающую течь на мои пальцы.

– Марк…ааа….Марк.

Выгибает спину мне навстречу, подставляя грудь, царапая ноготками плечи. Это так она хочет поговорить? Пальцы заменяют мой член, помогая себе, тру головкой клитор, девушка шире разводит колени, а я, издав стон, притягивая ее за талию ближе, вхожу резко, по самые яйца, глотая ее крик поцелуем.

Это чистое сумасшествие, вколачиваюсь, вынимая член до конца, смотрю вниз, на то, как он блестит от смазки, как подрагивает живот Эльзы, как она притягивает меня ближе. По вискам стекает пот, а она течет на моем стояке прямо по яйцам.