– Привет, что у вас тут? – с порога спросила она.

– Тебя кто-то подвез? – догадалась я.

– Да. Журик!

– Жулик? – ахнула Людка. – Какой жулик?

– Да не жулик, а Журик! Журавский.

– Журавский? Олег Журавский? – разинула рот Людка.И тут же спохватилась, видя некоторое замешательство на лице Матильды. –Мотя, ты не думай, я никому ни звука не скажу! Ты же меня знаешь! Ну, протеатр…

– Растрепала? – спросила Мотька, снимая пальто.

– Я тебе все объясню. Матильда, я ужасно не хотела тебяво все это посвящать, думала, что сама справлюсь, но твоя Степанида…

– Что со Степанидой? – нахмурилась Мотька.

– Пока ничего, но она… Видишь ли, она взяла деньги..,не то триста, не то пятьсот долларов и дала их в рост!

– Что? – побелела Матильда. – Как в рост?Кому?

– Ваньке Трофимчуку из их класса. С процентами.

И уже вся школа об этом знает!

– Матерь божья! Что ж теперь будет?

– То-то и оно! Поэтому Людка предлагает инсценироватьограбление твоей квартиры, чтобы все вокруг узнали, что у тебя сперли вседеньги – двести долларов…

Это все твои сбережения…

– Погоди, я что-то не пойму, – наморщила лобМатильда. – Кого мы будем дурачить? Степаниду?

– И Степаниду, а главное, бандитов, которые, наверняка,где-то рядом рыщут и, возможно, уже прослышали, что у тебя деньги завелись.

Матильда сидела как пыльным мешком прихлопнутая.

– Я ее убью! – наконец выдавила она. – Убью кчертовой матери. Это какой же надо быть бестолочью!

Говорила – молчи в тряпочку. Так нет, раззвонила! Господи,как мне от этих денег избавиться, я же с самого начала чувствовала – это добромне кончится!

– Вот и надо принять меры, – стояла на своемЛюдка. – Надо, чтобы к приходу Степаниды вас уже ограбили.

– Это, конечно, неплохая идея, но ведь мама узнает, вотя чего боюсь! – измученным голосом проговорила Мотька. Она была бледная,одни синие глазищи на почти прозрачном лице.

– Но как она узнает? Думаешь, ей кто-нибудь позвонит сэтой новостью? – спросила Людка.

– Можешь быть уверена! Обязательно найдетсядоброжелатель! Позвонит посочувствовать!

– Моть, а может, предупредить маму?

– Да ты что, Людка, тогда ей придется все рассказатьпро эти чертовы деньги, она так разволнуется, что у нее молоко пропадет… Нет,нельзя, а с другой стороны, я просто не вижу выхода! Если этого не сделать, кнам не сегодня-завтра явятся бандюки…

– То-то и оно! Матильда, давай не будем время терять,идем сейчас же к тебе и на месте все продумаем! – горячилась Людка.

Мало-помалу ее горячность передалась и Матильде.

– Да, действительно, пошли ко мне!

Через десять минут мы уже были в Мотькиной квартире. Первымделом она достала с антресолей барсетку и пересчитала деньги. До двенадцатитысяч недоставало шестисот долларов.

– Нет, ты подумай! Тебе она сказала, что взяла триста,в школе говорят, что пятьсот, а на самом деле шестьсот! – кипятиласьМотька. – Интересно, на что она деньги-то тратит, вроде ничего нового унее не появилось… Ох, и дура же я… Точно говорят, ни одно доброе дело неостается безнаказанным. Вот взяла я ее к себе, а теперь… – И Матильда вдругразрыдалась.

– Моть, ну ты чего? – растерялась Людка.

– Все, Матильда, хватит слез, надо действовать! –сказала я, чтобы самой не рассиропиться.

– А что, что вы предлагаете? Куда мне девать эти бабки,черт бы их побрал?

– В камеру хранения на вокзале, – закричалаЛюдка, – самое милое дело! Во всех детективах так делают!

А если вдруг придется их отдать хозяину, просто скажешь емушифр, и все.

Мы с Матильдой переглянулись. Идея была донельзяпримитивной, но, с другой стороны, чем проще – тем лучше.

– А что? – улыбнулась Мотька. – Можно. Дешевои сердито. И Степанида в жизни их не найдет. Отлично!

Просто здорово! – воодушевилась она. И приняласьвышвыривать вещи с антресолей.

– Ты что делаешь? – удивилась Людка.

– Как что? Воплощаю в жизнь твою идею! Имитируюограбление! Аська, не стой столбом, выбрасывай все из гардероба! Людка, займисьписьменным столом!

И мы рьяно взялись за дело. В результате через несколькоминут квартира выглядела ужасно!

– Здорово! – весело блестя глазами, сказалаМотька.

– Моть, сколько тебе уборки… – посочувствовала Людка.

– Ни фига! Убирать будет Степанида!

– А ты ей скажешь, что знаешь про ее художества? –полюбопытствовала я.

– Нет! А то она еще чего доброго поймет, онасообразительная, зараза! Меня только смущает… Как быть с замком? Ломать ужбольно неохота!

– Не надо ломать, зачем? – воскликнула я. –Воры просто подобрали ключи…

– Все это, конечно, хорошо, но… Понимаешь, ведь всекругом станут требовать, чтобы я милицию вызвала.

– Подумаешь! – пожала плечами Людка. – Ну ивызовешь…

– Нет, мне стыдно… У них и так дел по горло…

– Пожалела!

– А они что ж, не люди? Только я вот что скажу…

Что не буду милицию вызывать, все равно они ничего ненайдут, тем более украли-то у меня всего-навсего сто двадцать три доллара!

– Почему сто двадцать три? – удивилась Людка.

– Сто двадцать три – достовернее… Да и меньше вниманияпривлечет. Если девчонка помнит про три доллара, значит, больших денег в жизнидаже не видала…

– Ну, Матильда, ты и психолог… – засмеялась я. – Атеперь надо сматываться, скоро может Степанида заявиться.

– Что ж мы так и бросим открытую квартиру? –испуганно спросила Людка.

– Нет, зачем. Воры как открыли дверь, так и закрыли!Кстати, первый шум поднимет Степанида… Вот только бы не проболталась она сперепугу про деньги! – забеспокоилась я.

– Ничего, я сразу подоспею и сыграю тут спектакль…Пошли скорее, она вот-вот явится…

– Куда?

– На лестницу, куда! Подождем у окна…

Так мы и сделали. Минут через пятнадцать мы увиделивозвращавшуюся из школы Степаниду.

– Идет паршивка и в ус не дует! – проворчалаМатильда. – Ну поглядим, что будет…

Мы затаились. Вскоре Степанида вышла из лифта и направиласьк двери, напевая: «А в ресторане, а в ресторане, а там гитары, а там цыгане…»Вот она повернула ключ в замке, потом второй и вдруг вскрикнула: «Ой,мамыньки!»