– Можно один вопрос?

– Можно!

– А как мы узнаем, кто это сделал?

– Не терпится?

– Конечно!

– Думаю, это будет еще не так скоро, тут во многомпридется разбираться. Но вот Яков Леонидович, думаю, вам расскажет.

Однако мы все узнали гораздо раньше. Через два дня Матильдавернулась из театра и потребовала, чтобы я срочно явилась к ней, пока нет домаСтепаниды. Я помчалась.

– Что такое, Матильда?

– Аська, все выяснилось!

– Что?

– Мне сегодня Пузиков по секрету сказал, только оттебя-то у меня секретов нет! Менты пока все держат в тайне, а Пузиков узналчерез своего дружка в ГАИ, чья это была машина. В жизни не догадаешься!

– Ну, чья же?

– Тетки, у которой Додонова мужа увела!

– Ну ни фига себе!

– Да! Она когда-то тоже была актрисой, но совсембездарной, и бросила это дело…

– Но чем же ты ей помешала?

– Не я, как ты сама и говорила, она хотела подставитьДодонову…

– Но как же она в театре-то… Как ей это удалось?

Подпилить доску и все такое?

– У нее помощник нашелся, электрик, пьяница горький,совсем уж перестал соображать, ну и вот…

И кстати, она призналась, что Гуля тогда и вправду водойотравилась… Она туда чего-то подсыпала для меня.

А насчет сосульки она отпирается…

– Откуда ты это-то знаешь?

– В театре говорят! Слушай, я сейчас к Олегу в больницусобираюсь, ты со мной поедешь?

– Ну уж нет, я тут ни при чем!

В дверях повернулся ключ. Явилась Степанида.

– Ася, привет!

– Привет, слушай, а можно я буду тебя Степкой звать, ато Степанида это как-то слишком солидно для тебя, а?

– Можно, – милостиво согласилась она. – Амежду прочим, если бы вы мне вовремя все рассказали, я бы сразу поняла, шо эточья-нибудь брошенная жена.

Мы разинули рты.

– Ты о чем? – не без труда выговорила ошеломленнаяМатильда.

– А то ты не знаешь, – повела плечомСтепанида. – И вообще, зря вы все от меня скрываете!

– Но, Степа, откуда дровишки? – полюбопытствовалая.

– Так я вам и сказала! Вы от меня все скрыли, и у менятоже могут быть секреты.

– Да, тебе палец в рот не клади! – изумленнопротянула Мотька.

– Это точно, откушу! – засмеялась Степанида,страшно довольная произведенным эффектом.

Прошло три недели. Сегодня днем состоится генеральнаярепетиция для родственников. Собственно, это уже готовый спектакль, в костюмах,в декорациях, все как на премьере. Просто в зале сидят родственники и знакомые,и считается, будто бы это еще понарошку… Мы идем в театр всей семьей: мама,папа, тетя Липа. А еще идут Митька с Костей, Валерка, Людка Кошелева… Матильдапросто вне себя от волнения. Степанида, которая теперь взяла над Мотькойшефство, говорит, что она почти ничего не ест и только угрозы все рассказать еемаме заставляют Мотьку хоть что-то проглотить.

Рано утром в дверь позвонили. Я открыла и замерла на месте.

– Дед! Откуда? – бросилась я ему на шею.

– Из Парижа, откуда же еще? Я тоже люблю сюрпризы!

– Дед, сегодня у Матильды спектакль!

– Знаю, потому и поспешил, у меня были билеты напослезавтра, но так вышло, что удалось выкроить два лишних дня!

– А где Ниночка?

– Расплачивается с таксистом. Скоро явится. А что этоты меня допрашиваешь? Ты мне не рада, что ли?

– Дед, я так рада! Так рада!

– А где все?

– Папа с мамой еще спят, а где тетя Липа… Наверное,вышла с Лордом.

Тут в коридор выскочила мама.

– Папа! Приехал! – кинулась она к деду.

– Да что вы уж так удивляетесь, у меня, между прочим,через пять дней концерт!

С ума сойти, из-за всех этих историй я забыла про концерт.Да, такого со мной еще не бывало.

В этот момент вошли страшно веселые Ниночка и тетя Липа. Онивстретились внизу. В руках у Ниночки большущая очень красивая коробка. В такиев Париже упаковывают цветы.

– Вот, Ася, это для нашей Моти, – сказала Ниночка.

– Мотька просто лопнет от гордости, когда поймет, чтовы специально на ее спектакль приехали. Только ей пока ничего говорить нельзя.Если она узнает, что дед в зале, она может от волнения все провалить! –забеспокоилась я. – Ой, дед, а вдруг она тебя в зале заметит?

Она тогда текст забудет!

– Не заметит, – смеется мама. – На первом спектаклеона никого не заметит, зал для нее будет просто черной ямой, можешь мнеповерить!

Спектакль имел оглушительный успех! Матильда поначалу быланемного скованна, от волнения за нее у меня разболелся живот. Но потом… Она такразыгралась, что зал замер. Все играли отлично, но Мотька… У меня просто небыло слов. Я то и дело посматривала на деда, как ему нравится. Он от душинаслаждался спектаклем, хохотал, хлопал вместе со всеми и время от временинезаметно показывал мне большой палец. Мол, все хорошо!

Но вот все кончилось. Артисты вышли на поклоны.

Им стали подносить цветы, и вдруг дед поднялся, взял уНиночки прелестный парижский букет и двинулся к сцене. По залу прокатилсяшепот. Его все узнали. И тут я отчетливо увидела, как смертельно побледнелаМотька. А дед подошел к сцене и протянул ей букет. И она вдруг собралась сдухом, подошла к нему, взяла букет, сделала книксен, потом нагнулась ипоцеловала деда.

И тут же к ней подскочил Олег с огромным букетом желтых, скрасноватым отливом роз. Самых любимых Мотькиных роз.

– Дурачок, – сказала какая-то женщинарядом, – нельзя дарить желтые розы!

– Ему – можно! – сказала я.

А через несколько дней стали появляться рецензии наспектакль, в основном очень одобрительные, и одна из них называлась:

«Кто может сравниться с Матильдой моей!»