меня тут нет? Я, что внезапно стала невидимой? И не то чтобы они тихо говорят!

— Ася наверное опять одна приедет. Бедная девочка до сих пор не замужем. И деток нет, — с притворным сочувствием произносит. Как только ядом своим не захлебнулась?

— Совсем не дело. Она же старородящая уже. Я в ее возврате двоих нянчила.

Перевожу взгляд на Амурского, который тоже слышит этот разговор. Его лицо искажается в злой гримасе, как будто он сдерживается, чтобы не послать сплетниц на три известные буквы.

А мне так стыдно и неловко, что я даже не могу никак среагировать.

Старородящая? Да мне всего двадцать шесть!

— Зря она тогда Никиту не простила, — сокрушается Роза. — Он парень молодой, могла бы и войти в положение. Подумаешь, пообжимался с какой-то девицей. Так нет, мы же гордые!

Пообжимался? Чушь собачья! Да он совал свой член в рот первой попавшейся телке в клубе! И сколько вот такие «положений» у него было?

К слову, Роза — это мама того самого Никиты, моего первого серьёзного парня. Мы начали встречаться на первом курсе университета, а на третьем я его застукала в туалете клуба с девушкой. А мы туда, между прочим, вместе пришли. Он это объяснил тем, что был очень пьян и ничего не помнит, но меня это уже мало интересовало.

— Та все они изменяют. Тоже мне, цаца какая, — фыркает тетя Тамара.

Кусок больше в горло не лезет. Вот поэтому, я избегаю всяких семейных сборищ. Они вечно суют свой нос куда не просят.

Зачем мама вообще позвала эту Розу? А что если…

Нет! Они не могли так поступить! В конце концов, мы же семья!

И все же…

Во мне закрадывается подозрение, что мама позвала не только Розу, но и Никиту.

Проклятье!

— Ася, — тихо зовёт меня Сева, вдруг накрывая своей рукою мою, в которой я с силой сжимаю вилку, — хочешь уйти?

— Все в порядке, — через силу выдавливаю. — Доедай.

Амурский прожигает меня глазами несколько секунд, затем решительно отодвигает от себя тарелку, подзывает официанта и что-то ему говорит. Тот прибегает буквально через секунду уже с терминалом, и Сева рассчитывается.

— Нет, точно не наша Ася, — заключает тетя Тамара.

Сева резко встаёт, подходит ко мне и нежно заправляет прядь волос за ушко.

— Пошли? — протягивает руку.

Заторможенно кивнув, встаю. В глазах Амурского пляшут чёртики, отчего я напрягаюсь.

Что он задумал?

Амурский собственнически пристраивает свою руку на моей талии, затем вдруг поворачивается и громко спрашивает:

— Ася, это не из наших?

Ах, вот оно что…

Вскинув подбородок, резко поворачиваюсь и широко улыбаюсь.

— Добрый вечер, Роза, — киваю и перевожу взгляд, — тетя Тамара…

Их лица удивленно вытягиваются. Клянусь, они выглядят так, будто увидели перед собой единорога.

Переглянувшись, нервно откашливаются.

— Ох, Ася, а мы не знали, что ты уже приехала…

Ага и, очевидно, что все слышу.

— Так получилось, — легкомысленно бросаю, пожимая плечами.

— Любимая, предоставишь нас? — подаёт голос мой спутник.

Предоставив двух перечниц, которые до сих пор не могут оклематься от шока, я спешу распрощаться.

— Увидимся завтра. Хорошего вечера!

Сева все время неловкого разговора приобнимает меня за талию. Так мы и уходим, под неразборчивое бормотание этих змей.

— Спасибо, — как только мы выходим из ресторана, выпаливаю.

Боже, да за меня впервые в жизни заступились! Никто и никогда прежде не закрывал рот моим родственникам.

— Если нужно будет закопать чей-то труп, я к твоим услугам, — мягко сжимая мою ладонь, говорит.

Что ж, возможно, эти выходные я смогу пережить.

Глава 14

Ася

К счастью, по пути в номер мы больше ни с кем из моих дражайших родственников не встречаемся. Вряд ли я способна на ещё один раунд или слушать дерьмо о том, что для Амурский слишком для меня хорош.

Нет, разумеется я осознаю, что не топ-модель и не девушка с обложки журнала «Playboy», но и не уродина. Во всяком случае, ни один парень, с которым я занималась сексом, не просил меня надеть пакет на голову.

У меня пышный бюст, что в своё время доставил мне немало забот, и привлекательная фигура. Приятные черты лица, голубые глаза и светлые волосы. Всегда ухоженный маникюр, педикюр и дорогой парфюм. То, что я не сижу часами в салонах красоты, наводя марафет, не означает, что я не ухаживаю за собой.

Кидаю взгляд на встроенное в шкаф зеркало, рассматривая себя.

— Пампушка, не слушай этих… — Сева запинается, словно подбирая слова, — женщин. Ты прекрасна.

— О чем ты? — невозмутимо бросаю, избегая его пристального взгляда.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — мрачно отрезает.

— А вот и нет.

— А вот и да, — его голос полон уверенности. — У тебя все написано на лице.

Ладно, я никогда не умела скрывать свои эмоции. Игроком в покер мне не быть, иначе проиграю все до последних трусов.

Я пожимаю плечами, мол, не так уж и важно, и прохожу вглубь номера. Хватаю свою дорожную сумку, открываю и долго в ней роюсь.

— Не воспринимай их слова близко к сердцу.

Боже мой, ему обязательно продолжать этот разговор? Неужели мы не можем сделать вид, будто ничего не произошло? Это унизительно, в конце концов!

Конечно, ему легко говорить! Этому парню стоит только щелкнуть пальцами, и девицы тут же выстроятся в очередь.

— Я в душ, — схватив пижаму и косметичку, поворачиваюсь и налетаю на Севу, так он близко ко мне стоит. Он не двигается, чтобы дать мне пройти.

— Ася, — кладет свои руки мне на плечи, мягко сжимая, — ты не можешь не знать, что ты охренеть какая красивая. Черт, я уверен, что эти две гарпии сказали так из зависти.

— Сева, я это знаю, — вздохнув, произношу. — И я знаю, что симпатична.

— Красивая, — поправляет он. — Тогда почему ты расстроилась?

Меньше всего на свете мне сейчас хочется это обсуждать, но Амурский весьма настырный тип. А ещё в его глазах я замечаю неподдельное беспокойство, наверное поэтому и отвечаю:

— Просто теперь все будут шептаться за спиной, мол, что этот парень делает со старшей Горошек.

— Да пусть поцелуют мою задницу! — рявкает. — Они вообще видели эти шикарные сиськи?