Они соглашаются. Внимание Руса и его друзей полностью переключается на девушек, и меня наконец-то все оставляют в покое, чему я очень рад — могу теперь спокойно поесть, выпить, проверить рабочую переписку в телефоне и ответить на срочные мейлы. К сожалению, беруши я забыл дома, поэтому невозможно полностью абстрагироваться от музыки и громких разговоров за столом. Девушки, похоже, не так уж и напуганы, как описал мне Рус — они весело хохочут и трещат без умолку.

Я отвлекаюсь на свои дела и в какой-то момент, услышав этот голос, даже не сразу соображаю, что он звучит в реальности, а не в эфире “Молодёжки FM”. Отвожу взгляд от телефона и прислушиваюсь внимательнее. Может быть, показалось?.. Но нет, это хорошо мне знакомый, узнаваемый голос с характерными интонациями, которые я отлично знаю и помню.

Ищу глазами девушку, несколько секунд молча разглядываю её. Вероятно, это та самая, что столкнулась со мной в дверях, хотя и не уверен на сто процентов. Честно говоря, лица её я совсем не помню. А может быть, там была не она, а её подруга? Но это неважно сейчас. Главное — она продолжает что-то говорить, и я отбрасываю последние сомнения, убеждаясь в том, что не ошибся.

Прежде чем я успеваю сообразить, что собираюсь ей сказать, у меня уже вырывается:

— Мариша?..

ПРОШЛОЕ

Лиза, октябрь 1994

Целоваться Олег учил её под прокуренной школьной лестницей.

Сравнивать Лизе было не с чем, точнее не с кем, но ей понравилось. Да и могло ли быть иначе? Когда тебя целует тот, кто снится тебе ночами, от звука голоса которого ты впадаешь в эйфорию и чей взгляд постоянно пытаешься поймать исподтишка?.. Даже явственный алкогольно-сигаретный привкус не мог испортить сладости первых Лизиных поцелуев. Поначалу она просто подчинялась Тошину, послушно позволяя ему делать с её губами всё, что он захочет, а затем мало-помалу расхрабрилась и стала застенчиво отвечать.

— Ты… способная ученица, Лизюкова, — выдохнул Олег, отстраняясь и тяжело дыша. — Но надо ещё немного… самую капельку… раскрепоститься. Ты всё ещё слишком зажатая.

Лиза опустила голову. Раскрепоститься? Каким образом?..

— Тебе нужно выпить! — пояснил Тошин, легко считывая выражение растерянности с её лица.

— Но я не пью, — робко возразила она. Лиза действительно была равнодушна к алкоголю. Даже шампанское, которое ей впервые было позволено попробовать на семейном новогоднем застолье, не оставило никаких приятных воспоминаний, вызвав лишь головокружение, сонливость и последующую лёгкую тошноту. Уж лучше лимонада налить в фужер, ей-богу: так же пузырится и покалывает язык, а удовольствия в разы больше.

— Как? Совсем-совсем не пьёшь? — весело удивился он. — Это надо немедленно исправить… Стыдно, Лизюкова, в выпускном классе учишься, а не в детский сад ходишь!

Лиза понимала, что он шутит, и в то же время ей хотелось заслужить его одобрение. Хотелось быть для него взрослой, искушённой и опытной.

— А как это можно исправить? — спросила она с готовностью.

— О, вот это другой разговор! Это по-нашему, — оживился он и, заговорщически приложив палец к губам, схватил одноклассницу за руку и потащил за собой куда-то в сторону спортзала.

— У нас здесь с пацанами заначка, что-то вроде подпольного бара, — пояснил он, останавливаясь перед дверью подсобки, в которой хранились старые пыльные маты, деревянные лыжи и футбольные мячи.

— Так закрыто же, — озадаченно произнесла Лиза, но Тошин, лишь посмеиваясь над её замешательством и наивностью, достал из кармана связку ключей и позвенел ими перед её носом.

— У меня всё схвачено!..

Между матами была надёжно упрятана бутылка какого-то подозрительного пойла.

В то время алкоголем торговали все кому не лень — от круглосуточных ларьков до бабулек возле метро, и отпускали его так же всем без исключения, не требуя паспорт. Спиртное можно было продать даже семилетнему ребёнку, и зачастую оно было откровенно “палёным”: ни о каких разрешениях, сертификатах и акцизных марках и речи не шло. Это было жуткое время экспериментов — намешивали в бутылки всё подряд, наклеивали любые этикетки и продавали под видом алкоголя всё, что угодно, включая разбавленный технический спирт и стеклоочистительную жидкость*.

— Извини, Лизюкова, никакого закусона нет, — Олег виновато развёл руками. — Но эта водка со вкусом дыни. Пить будет легче! Вообще, девчонкам обычно нравится. Практически коктейль!

С сомнением разглядывая бутылку и стараясь не заострять внимание на упомянутых им вскользь “девчонках”, Лиза нерешительно уточнила:

— А как же её пить? Прямо из горла, что ли?

— Обижаешь… у нас и стаканчик имеется! — он ловко выудил откуда-то захватанный гранёный стакан. Представив на миг, сколько народу успело приложиться к этому “стаканчику” до неё (и разумеется, никто его потом не помыл!), Лиза почувствовала дурноту, но Тошин уже налил туда небольшую порцию и протянул ей со словами:

— Давай пей, не раздумывая! Тяпни одним махом, не тяни, тут ничего сложного!

И Лиза “тяпнула”.

Ей очень быстро, практически моментально, сделалось нехорошо. Сначала побежали стены и поехал потолок, затем к горлу стала подкатывать тошнота, а в висках заломило от боли. Голос Тошина доносился до Лизы как сквозь вату, но ей было так плохо, что она даже из вежливости перестала вслушиваться в то, что он говорит. Ей хотелось только одного: чтобы её оставили в покое, чтобы просто дали возможность тихонько полежать…

Олег, кажется, угадал её желание — она почувствовала, как он бережно обхватывает её за плечи и укладывает на пропылившиеся насквозь маты. Лиза хотела поблагодарить его, но губы не слушались. Глаза закрывались сами собой, под веками плясали снопы разноцветных искр, настоящие фейерверки. Дышать становилось всё труднее, а тут ещё она почувствовала, как горячие и требовательные губы Тошина вновь приникли к её сомкнутым губам.

— М-м-м, — Лиза сдавленно застонала, протестуя и пытаясь отвернуться. Совсем-совсем не хотелось больше целоваться, ей сейчас банально не хватало воздуха, она мечтала остаться одна!

— Ну, тише, тише… — невнятно шептал Олег, зачем-то расстёгивая молнию на её платье. — Всё хорошо будет.

— М-м-м… — у неё даже не было сил возражать. Она вообще плохо отдавала себе отчёт в том, что сейчас происходит. Тошин зачем-то приспустил платье с её плеч, начал гладить и снова целовать — не только губы, а везде, везде… Зачем он это делает, шумело у неё в голове, чего он хочет от неё сейчас?! Неужели же он сам не видит, как ей паршиво?

— Тебе понравится, — раздалось у неё над самым ухом. — Обещаю, — и Лиза почувствовала, как, приподняв её бёдра, Олег стаскивает с неё колготки вместе с трусиками.

___________________________