В это время у меня в сумочке начинает вибрировать телефон. Я с опаской проверяю, кто звонит. Так и есть — Карик! Это навязчивое внимание уже раздражает, честное слово…

— Чего тебе? — не слишком-то вежливо рявкаю я в трубку.

— Мариш, ну пожалуйста… — теперь его голос полон мольбы и страданий. — Мне очень плохо и одиноко сейчас. Ты нужна мне…

— Что ты говоришь? Не слышу, — беззастенчиво вру я.

— А где ты? — настораживается он. — Что это за музыка играет?

— Ничего не слышу, — продолжаю я блефовать, — я в клубе сейчас, не могу с тобой разговаривать.

— В каком клубе? Где? — быстро переспрашивает он. — Хочешь, я сейчас подъеду?..

О, нет… только не это!

— Подожди секунду, я выйду в фойе, — громко говорю я, собираясь отбрить его окончательно и бесповоротно, и быстрыми шагами двигаюсь к выходу.

Однако в дверях случается конфуз — я так тороплюсь, что сталкиваюсь с молодым человеком, который как раз пытается войти внутрь, и от неожиданности роняю свой телефон. Мобильник шмякается об пол и разлетается буквально на куски: аккумулятор в одну сторону, верхняя панель в другую, нижняя — в третью, симка — в четвёртую… Я громко ахаю и, хотя сама виновата в этом неприятном столкновении, машинально кидаю на парня разгневанный взгляд.

То, что я вижу, заставляет меня на несколько мгновений забыть даже о телефоне.

Это тот самый “скромник” из шумной компании друзей, который привлёк моё внимание своим странноватым поведением. Я мимоходом успеваю отметить необычные глаза — светло-голубые, но с чётким тёмным ободком вокруг радужки. Сейчас эти глаза расширены от ужаса, будто он увидел привидение. Поймав мой взгляд, он тут же отворачивается, тяжело дышит и начинает пятиться, словно боится, что я сделаю ему что-то плохое.

Господи, да он растерян и напуган до паники!..

___________________________

*Поговорка для запоминания порядка цветов радуги (первая буква в слове совпадает с первой буквой в названии цвета: каждый — красный, охотник — оранжевый, желает — жёлтый, знать — зелёный, где — голубой, сидит — синий, фазан — фиолетовый). Радужный флаг — символ ЛГБТ-сообщества.

Молодой человек продолжает отступать, по-прежнему не глядя на меня, пока не упирается спиной в стену, после чего вздрагивает всем телом и начинает затравленно озираться. Его пальцы цепляются за пуговицы на собственной рубашке и принимаются лихорадочно дёргать за них. Вот уже одна вырвана с корнем, вторая… Пребывая в полнейшем офигевании от происходящего, я делаю робкий шаг в его сторону.

— Простите, вам плохо? Я могу чем-то помочь?..

Когда он понимает, что расстояние между нами сократилось, то начинает ещё больше паниковать, растерянно взмахивая руками, точно ища, за что можно ухватиться, а затем, словно пытаясь спрятаться от меня, отчаянно зажмуривается и зажимает уши ладонями.

Я повышаю голос, пытаясь до него достучаться, касаюсь его руки.

— Успокойтесь же! Что с вами? Может, вам нужен врач?

Едва я дотрагиваюсь до парня, он дёргается, как будто у меня вместо пальцев — раскалённое железо. Пытаясь отодвинуться, он ударяется затылком о стену, и я понимаю, что сейчас, чёрт возьми, он себя просто покалечит! Надо немедленно это как-то остановить…

— Отойдите от него! — раздаётся у меня за спиной. — Отойдите немедленно, оставьте его в покое!

Не сразу соображаю, что это обращено ко мне, затем оборачиваюсь и вижу разгневанное лицо того самого чернявенького именинника, на которого открыла охоту Лёлька. Не успеваю я вспомнить о подруге, как тут же вижу и её — она материализуется словно из воздуха.

— Пошла вон, я сказал! — гаркает чернявый, делая мне страшные глаза, потому что я по-прежнему стою на месте и растерянно хлопаю ресницами. Всё происходящее напоминает какой-то сюр, бред, сцену из дурного фильма…

— А чего ты орёшь на мою подругу, совсем оборзел? — моментально вскипает Лёлька и, судя по её воинственному виду, намеревается огреть чернявого своей сумочкой по башке.

— Господи, уйдите все отсюда, а?! Не видите — человеку плохо, вы его пугаете! — с досадой стонет он. До меня наконец доходит.

— Лёль, подожди, — останавливаю я подругу, которая решительно рвётся в бой. — Он хотя бы в курсе, что сейчас происходит… в отличие от нас с тобой.

Не прикасаясь к своему другу и не вторгаясь в его личное пространство, молодой человек ровным и размеренным голосом повторяет:

— Илья, всё в порядке. Всё в порядке. Всё в порядке. Ты в безопасности. Всё хорошо. Всё хорошо, брат.

Парень всё ещё взволнованно и тяжело дышит, мотая головой в немом протесте, но уже, слава богу, не выглядит так, словно вот-вот начнёт визжать и кататься по земле в истерическом припадке.

Я в шоке от того, что вижу. Это что, какое-то психическое заболевание? Как этого человека вообще пропустили в клуб наравне со здоровыми людьми? А если он опасен для окружающих?!

Тем временем этот ненормальный медленно сползает по стеночке на пол и остаётся сидеть на корточках. Друг стоит в паре шагов от него, не уменьшая дистанции, но продолжая спокойно и негромко твердить:

— Всё хорошо. Всё в порядке, — до тех пор, пока тот постепенно не приходит в себя, успокаиваясь.

— Пойдём, — я дёргаю Лёльку за рукав. — Мы им только мешаем.

Мне очень неуютно и хочется поскорее убраться отсюда. Я чувствую себя ответственной и виноватой за всё, что только что здесь произошло. Наверное, надо бы извиниться перед молодым человеком, которого я (нечаянно, ну честное слово, не специально же!) так сильно напугала, но мне хочется забыть это как страшный сон. И вообще, срочно надо выпить!

Я наклоняюсь, собираю с пола куски рассыпавшегося телефона и дёргаю Лёльку за руку. Та с неохотой отлипает взглядом от чернявенького, и мы возвращаемся к бару. Честно говоря, лучше бы, наверное, и вовсе поехать домой, но… обидно, мы ведь не так давно пришли, из-за какого-то глупого инцидента пропускать самое интересное? Вечеринка только начинается.

— Ну, и что это было? — спрашивает меня подруга, когда мы вновь оказываемся за барной стойкой и получаем законную порцию халявного шампанского. Я развожу руками и начинаю нервно хихикать.

— Да понятия не имею! Позвонил Руденский, тут слишком громко играла музыка и я вышла в фойе поговорить, но столкнулась в дверях с этим… психическим. Разбила телефон к чертям собачьим, — я обиженно шмыгаю носом, вновь и вновь пытаясь воскресить покалеченный мобильник, но он упорно отказывается включаться, демонстрируя мне безжизненный чёрный экран.

— Аллилуйя! — ликует Лёлька. — Вот хотя бы за это спасибо “психическому” — избавил тебя от общения с Кариком!

— Разве что это… — ворчу я. — А ты-то как там оказалась? Я думала, ты вовсю окучиваешь своего брюнетика в конкурсе на страстный поцелуй…