– Но у одержимой нет шансов, – предалась воспоминаниям Талия. Она знала, ее тайна в надежных руках, мертвецы не болтливы. – Соланж их убивает, всех без разбора. Да и стоит ли какая-то незаконнорожденная внимания и тем более наставничества некроманта его величества? Глупые мечты, верно?

Одержимая улыбнулась и отряхнула ладони от невидимой пыли.

– Спросишь, зачем я это рассказываю? Ты напомнила о прошлом. Вернее, не ты, а запах Соланжа. У меня с детства хорошее обоняние. Хоть что-то ценное от отца досталось! – Талия рассмеялась, но глаза оставались серьезными, а губы кривила боль.

– Вы очень его любили? – решилась спросить я.

– Кого? Отца? – Одержимая ненадолго замолчала и опустила голову. – Я его всегда ждала. Но дети такие глупые! Запомни, в этом мире никто никого не любит. Тот же Геральт попользовался бы и выбросил. Я говорю не со злости, а потому что знаю. Учись ненавидеть, малышка, и всегда убивай первой.

Талия расхохоталась, как безумная. На мгновение мне стало страшно. Вдруг убьет? Но нет, одержимая затихла резко, на полуноте, и подняла меня на ноги со словами:

– Нечего тут валяться!

Я попрыгала вслед за Талией к ближайшему деревцу. Одержимая оказалась столь любезна, что просушила мою одежду и помогла сесть.

– Однако долго же его нет! – Талия извлекла из кармана часы. – Или еще не знает о пропаже? Давай поможем, если игрушки оказалось мало.

Одержимая сорвала с моей шеи испорченный медальон и направила на него указательный палец. Из него вырвался ослепительно белый луч и пронзил кругляшок. Тот загудел и раскололся пополам.

– Все! – довольно сообщила Талия. – Теперь Геральт точно почувствует неладное и бросится на поиски. Сиди и жди. Так и быть, я позволю вам попрощаться. Всего полминутки, чтобы не разболтала мои скромные тайны. А после… После не смотри, маленькая наиви, чужие кишки – неприятное зрелище.

Клинком посоха она коснулась моей груди, как некогда делал Геральт, только теперь лезвие не разрезало ткань, а только пугало возможностью смерти.

– Ну, как? – Талия оставила меня в покое и нетерпеливо набросилась на вернувшуюся Элизу. – Связалась?

Хмурая графиня поджала губы и кивнула.

– Да не томи же!

Одержимая стремительно сократила разделявшее их расстояние и встряхнула сестру за плечи. Судя по всему, причинила боль – Элиза вскрикнула и уперлась Талии в грудь руками.

– Он юлит. – Графиня покосилась на меня, сомневаясь, стоит ли продолжать разговор при свидетеле. В итоге, видимо, решила, что я не жилец и никому ничего не расскажу, и расслабилась. – Геральт сильно помог ему, я бы не надеялась на Филиппа.

– За ним охотятся, неужели он не понимает, что выжить можно только вместе! – Талия гневно притопнула и диким зверем заметалась по берегу ручья. Резко развернувшись на каблуках, она ткнула пальцем в безмолвствовавшую Элизу. – Это ты! Девочка нравилась Филиппу, отдала бы ему. Но нет, как же, женское взыграло! По твоей милости мы сдохнем.

– По моей? – Графиня едва не подавилась воздухом от удивления. – Да если б не Соланж Альдейн со своей догадливостью, Геральт давно бы общался с папочкой! Ума не приложу, почему он помог врагу! Не иначе Дария глазки построила.

Элиза бросила на меня злобный взгляд. От него по коже пробежал мороз. Такая с радостью разделает на ингредиенты для некромантии. Собственно, однажды уже пыталась – Соланж помешал.

– Напрасно ты! – покачала головой Талия, немного успокоившись. – Соланж Альдейн на женщин не смотрит, а любовниц выбирает на одну ночь, чтобы до рассвета вышвырнуть. Дарии нечего ему предложить.

– Зато найдется чем задобрить Филиппа. – Элиза многозначительно глянула на меня. – Ради мести, так и быть, пожертвую собственным удовольствием.

Будущее виделось в самом черном цвете. Теперь у меня вспотели не только ладони, но и ступни. Воображение рисовало страшные картины, одна другой откровеннее и ужаснее. Я задергалась, пытаясь ослабить веревки. Нельзя же просто так сидеть и ждать смерти! Если смогу развязать путы, появится шанс на спасение. В местном наряде далеко не убежишь: слишком много юбок, и украшение на пятой точке мешает. Вот бы отцепить его… Но для этого требуются свободные руки.

Талия присела рядом и неожиданно погладила меня по щеке.

– Ты такая юная, маленькая, слабая. – Голос одержимой звучал ласково, как у старшей сестры. – Жаль, не туда попала. Не хочу тебя убивать, но придется. Наиви – такая редкость! Скажи, – она перешла на шепот и лукаво улыбнулась, – Геральт ведь тебя соблазнил?

Я предпочла промолчать и отвернулась.

– Я, как тебя увидела, сразу поняла: братец нашел новую игрушку. Он ведь тогда ни о какой любви не думал, лишь бы потра…

Талия не договорила, поймав неодобрительный взгляд сестры, и с вызовом сказала ей:

– Да, Элиза, я ее жалею. Непристойно, верно? Так она слабая, ее тоже все пинают. Была бы она темной и не пригрей ее Геральт, я взяла бы под крыло. Кому, как не мне, знать, каково это, когда все отказались. Я выясняла, ланги всю семью крошки вырезали, а Геральт с Филиппом устроили игру на живой приз.

– Она наиви, – презрительно процедила Элиза. – Ее дело – ублажать мужиков. Какая же ты стала чувствительная!

– Не тебе судить! – взорвалась Талия и вскочила.

Посох в ее руках загудел и налился ровным светом.

– Не зли меня, – в тихой ярости прошипела одержимая, – а то ведь не посмотрю, что сестра. Ты жила в тепле и уюте, Геральт пылинки сдувал, а ты и рада! Меня же Свейны за собаку не считали. Спасибо Филипп прельстился. О, сестричка, я с радостью ему все позволила, как и сколько желал, лишь бы выжить. Повезло, что красавчик расслабился, согласился выслушать и помочь. А если бы нет? Ты же не торопилась, даже яд и тот чужими руками исполнителю передала. Поэтому не тебе мне рот затыкать, графиня Свейн. Девочка умрет быстро, ты ее не получишь.

Я ничего не понимала. Насколько успела узнать, сочувствие в Веосе под запретом, худшее из оскорблений. Но Талия меня жалела и защищала от сестры. Одно обещание быстрой смерти многого стоило. Наверное, одержимая действительно воспринимала меня как ребенка. Может, воспользоваться неожиданной симпатией? Кто знает, вдруг настроение одержимых изменчиво и через пять минут Талия растеряет всю доброту?

– Веревки слишком сильно врезаются в кожу, больно, – жалобно заканючила я, захлопав ресницами. – Я без магии, я вам не противница…

Талия покачала головой. Губы растянулись в усмешке. Направив на меня острие посоха, одержимая обошла вокруг и остановилась у ног.

– Думала, разжалобишь и сбежишь? Не выйдет! Сейчас придет Филипп, и все начнется. Прощайся с жизнью. Я тебе веночек сплету. Красиво получится: юная дева с веночком в гробу. Весь Дебриш обрыдается.

В груди защемило. Сердце сжали ледяные щупальца. Приглядевшись, я заметила, что с острия слетали снежинки, морозя воздух и заодно меня. Пытка длилась минуту, не больше. Талия отвела посох и утратила ко мне всякий интерес. Она мерила шагами поляну, то и дело поглядывая на карманные часы. Поцарапанные, окровавленные, они наводили на мысль, что Талия сняла их с мертвого тела.