Она поднялась, грациозно спустилась и подошла к Лене. Опустилась перед ним на колени и пальцами правой руки аккуратно и нежно стала ощупывать глазное яблоко, затем совершать круговые движения. Через минуту полноценное зрение вернулось к Лёне, и он вновь мог видеть лицо и глаза Саши. Его руки будто сами потянулись к ней. Он вновь вдыхал её аромат и, казалось, ещё немного и ему опять будет ничего не нужно, лишь бы быть с ней. Лёня закрыл глаза и потянул Сашу к себе.

– Там зовут!! – вдруг громом в дверную полынью неба проорал кто-то…

Как будто что-то оборвалось внутри от неожиданности у Лёни. Саша растворилась, как и не было. Джеф, красуясь своей чёрной щетиной, ехидно улыбался в дверном проёме.

– Да, Джеф, – тихо, но многообещающе, с нарастающим тоном стал повторять и подниматься с пола Лёня. Джеф сделал большие и испуганные глаза и уже нацелился бежать, предчувствуя неладное.

Через секунду он уже сверкал в траве пятками, сбивая росу, а за ним бежали два пушистых комка, весело задрав хвосты и свесив свои языки на бок. Лёня выбрался из землянки. Солнце уже щекотало макушки елей, наполняя жизнью всё вокруг. Лёгкий дымок нежными струйками подымался в местах, где ели своими подолами почти касались мокрой травы. И небольшая ящерка, приподняв свою головку и принимая солнечные ванны, застыла на замшелом пластуне, только что обсохшем от влаги.

Лёня вдохнул полной грудью. Расправил плечи, закрыл глаза. Поднял руки к небу и с удовольствием потянулся. Утренний лес уже жил своей неугомонной жизнью. И каждый свист или чьё-то клокотанье, казалось, отворяют небольшую ставенку души, приглашая человека взглянуть на этот живой, волшебный мир, наполненный любовью.

Мимо пробежал почему-то счастливый Джеф. За ним уже четыре зубастых комочка, иногда хватая друг друга за хвосты и, если повезёт, за уши. От этого Лёне стало ещё радостней, он снял свои тёплые чулки и босиком с гиканьем пустился догонять весёлую компанию.

После пробежки и водных процедур на ручье, возвращаясь на поляну, Лёня услышал приглушённый мужской разговор. Не спеша выходить из ельника, выглядывая из-за колючих веток, Лёня и Джеф стали пытаться рассмотреть происходящее. У костра на своём чурбане сидел Владимир. Он помешивал утреннюю похлёбку в котле. Огонь ласково и равномерно облизывал округлые стенки, пытаясь добраться до верха, выкидывал мелкие искры, которые тут же таяли и уносились прочь утренним ветерком.

Рядом с Владимиром стояли двое мужчин, довольно крепкого сложения. Вид их, как показалось Лёне, был удручающе задумчив. Один постарше с сединой в бороде, другой тоже бородатый, но явно с меньшим ворохом лет за плечами. Холщёвые рубахи и штаны серо-коричневого цвета, подпоясанные кожаными ремнями с болтающимися металлическими безделушками. Короткие кожаные сапоги грязно-рыжего цвета. Поверх голов кожаные, жёлто-коричневые колпаки, прошитые чёрным жгутом, опускались по бокам на уши, а сзади закрывали шею и походили на древние шлемы.

Лёня провёл ладошкой по своим щекам, щетина непривычно царапала кожу, взглянул на Джефа. Его растительность выглядела уже куда предпочтительней. Зато на голове творился ужасный бардак. Небольшой паук яростно шевелил своими лапками, пытаясь выбраться из собственной паутины, по несчастью оказавшись в этом хаосе.

Так же сидя, медленно Владимир повернулся в их сторону и стал махать рукой, приглашая к костру. Мужчины, стоящие рядом, сразу насторожились и стали вглядываться в чащу. Лёне стало не по себе. Он уже было двинулся вперёд, но Джеф схватил его за рубаху. Владимир снова махал рукой, настойчиво приглашая в свою компанию.

– Пойдём, Джеф, не бойся, – тихо произнёс Лёня и они стали выбираться из своего укрытия. Неуверенными шагами они приближались к костру, а гости всё внимательней смотрели на них, и от этого становилось довольно неприятно.

Подойдя ближе, Лёня даже заметил некоторое пренебрежение во взгляде молодого мужчины. Его даже немного передёрнуло, когда Джеф по-свойски поднял правую руку и произнёс индейское приветствие «хау», видимо от волнения, вспомнив свой любимый фильм. Гости стояли неподвижно, с ног до головы разглядывая Лёню и Джефа. Владимир тоже весело глядел на них, так же восседая на своём чурбане.

Неожиданно оставшись без присмотра, костёр разгорелся сильнее, и вода, поднимаясь бурной пеной, стала выплёскиваться из котла. Владимир вскинул руки к небу, как будто взывая к справедливости, схватил рядом лежащее полено, поднял душку котла, аккуратно подцепил её и снял своё варево с костра, при этом что-то раздосадовано бормоча себе под нос. Внимание гостей переключилось на него, вылавливающего сажу из похлёбки, затем засыпающего туда мелко нарезанную траву из алюминиевой тарелки. Аромат, чуть испорченный запахом гари, стал будоражить аппетит, и гости уже не казались такими мрачными.

Молодой переминался с ноги на ногу, совершенно потеряв интерес к Лёне и Джефу, с нетерпением наблюдая, как Владимир колдует над котлом.

Через пять минут все уже сидели у большого валуна и наслаждались прекрасным завтраком. За столом никто не проронил ни слова, хотя Лёня опасался вопросов, а Джеф по привычке косился на незнакомцев.

Опустошив тарелки, поблагодарив за еду и поклонившись хозяину, довольные гости спокойным шагом двинулись к лесу и вскоре скрылись за ветвистыми елями.

Владимир стал собирать посуду. Лёня подошёл к нему и сказал, что сам сходит на ручей и помоет её, так и не набравшись смелости спросить о незнакомцах. Сам хозяин поляны тоже не обмолвился ни словом о них, махнул головой и вскоре тоже скрылся в чаще.

С посудой в руках, Лёня и Джеф пошли к воде. Там, выдрав кусок мха и зачерпнув ладонью мокрого песка, Джеф начал тщательно драить потемневший металл. Лёня стоял рядом и всматривался в гущу леса, в надежде увидеть хотя бы знакомого волка или услышать милые смешки.

Не обнаружив ничего, он решил пойти на озеро, сказав Джефу, что будет рядом. Найдя заветную тропу, он добрёл до цели.

По озеру так же беззаботно плавали утки. Шустрые пауки-водомерки устраивали хороводы, сцепившись в весеннем брачном танце. Около заветного мостка, выбравшись на берег, грелись на солнышке две лягушки, то закрывая, то открывая на время свои глаза.

Сам не свой, Лёня стоял у моста, ощущая странную тоску и одиночество.

Кто-то, подойдя сзади, взял его за руку, а он как будто ждал этого. За долю секунды душа наполнилась надеждой и сиянием. Он обернулся.

Саша стояла перед ним, волосы были заплетены в косу, через плечо перекинута холщёвая сумка, глаза её сияли.

– Мне нужно в село, – немного погрустнев и как будто с оправданием, произнесла она.

– Знала, что ты здесь, – тихо, почти шёпотом, глядя Лёне в глаза, вновь произнесла Саша.

Лицо её разрумянилось. Даже руки, которыми она держала Лёнины кисти, стали горячими. Лёню самого бросило в жар. Бесконтрольное чувство опять стало возобладать над ним, но он вновь был рад этому. И казалось ему сейчас, что вся его жизнь была всего лишь дорогой на это озеро, к этим глазам.