Саша прижалась к нему, положив свою голову Лёне на грудь… Через минуту они уже вместе шли по незнакомой Лёне тропе, держась за руки. Впереди бежал Сашин любимчик – Волчик, так называла его она, а Лёня приходил понемногу в себя и с интересом глядел по сторонам.

– Мы идём в село, – стала говорить Саша. – Утром приходили люди. В селе заболел ребёнок. Ни травы, ничего не помогает. Он очень быстро теряет силы. Такое иногда случается здесь.

Лёнин рассудок окончательно прояснился.

– Скажи, Саша, – начал он. – Как произошло, что вы так мирно живёте с дикими животными и неужели ваша местность чиста от загрязнений?

– Я с ними выросла, – начала Саша. – Дедушка рассказывал, как они начинали здесь жить. Уцелевшим голодным людям и животным делить было нечего. В этот уголок, как по наитию, собиралось всё живое. И не могла подняться рука человека на измученного голодом и войной зверя, потому что в нём он видел себя! Так сама жизнь распорядилась их судьбами.

– И если хочешь… – Саша остановилась и с сияющими глазами произнесла, – Творец увидел воплощенье здесь своей мечты после жестокой битвы. И он же чувства вечности в них воскресил!

Сказанное Сашей поразило Лёню ёмкостью и простотой.

– На счёт загрязнения? Ели в нашем лесу слишком смолистые. Утки на озере довольно крупные. Бабочки иногда встречаются с разными крыльями, – весело смеясь, стала перечислять Саша.

– Люди иногда умирают раньше времени, как мои родители, – уже погрустнев, добавила она. С тех пор мне очень захотелось, чтобы этого больше ни с кем не случалось. Поэтому мы идём с тобой в село, – заглянув Лёне в глаза, утвердительно произнесла она, крепче сжав его пальцы.

Дорога была неблизкая. Всё время приходилось то спускаться с пригорков, то подниматься вверх по скользким валунам и торчащим корневищам.

Волчик всегда был где-то рядом. То и дело можно было услышать, как с возмущёнными криками или без взлетали спугнутые им птицы, которых вокруг было в достатке. Иногда он появлялся на тропе впереди них. Важно поворачивал голову назад, как будто подтверждая, что это именно он. Но надолго его не хватало, и, завидев какую-нибудь живность, он вновь пускался в погоню, высоко задрав свой хвост.

Лёню это очень забавляло. Он совсем перестал его опасаться и теперь наслаждался путешествием. Вскоре лес неожиданно закончился, и они вышли на обширный луг, залитый солнцем, сплошь заросший клевером и ещё какой-то травой.

Кое-где клевер уже начинал цвести. В этих местах зелёное покрывало начинало играть розовыми и фиолетовыми оттенками, переливаясь в солнечных лучах. Немного сладковатый запах чуть кружил голову. Над первыми цветами уже кружили пчёлы, создавая вокруг атмосферу важности бытия.

Вдали виднелись большие животные, пятнистые, с двумя рогами. Они спокойно гуляли по лугу, мирно щипая траву. Лёня стал напрягать память. Но в лепрах коровы не жили, а информация о них в Лёниной голове отсутствовала.

– Это коровы! – радостно, с долей удивления, смеясь, прозвенела Саша, обратив внимание на его озабоченное лицо. – Неужели ты коров не видел?

Лёня пожал плечами, ему было немного неловко, но приближался он к ним всё же с опаской.

Откуда ни возьмись, на луг выскочил Волчик, подбежал к животным и начал кружить вокруг них. Но как он ни старался, лишь пару раз одна из них оторвалась от травы и подняла свою голову, пронзительно промычав в его сторону.

Удовлетворённый этим, он счастливый побежал к невысокому холму, на котором одиноко росла большая развесистая берёза, и остановился там. На этом холме луг заканчивался. Дальше был склон, заросший кустарником, а в самом низу у небольшой речушки раскинулось село.

Лёня и Саша также остановились на вершине холма. Лёнины чулки, непригодные для дальних переходов, совсем износились. На правой ноге вылез большой палец и торчал, как будто указывая направление пути.

На левой красовалась голая пятка, испачканная глиной. Но Лёню это совершенно не удручало, он был счастлив.

– В этом селе много чего мастерят, – взглянув на Лёнину обувку, улыбаясь, обнадёживающе произнесла Саша. Они стояли под берёзой, и вся деревня была перед ними, как на ладони.

Вдоль реки располагались дома сельчан. Лёня насчитал их около пятидесяти. Все были примерно одного размера, бревенчатые, крытые тёсом. Каждый дом располагался ближе к речке; там же у каждого был свой мосток. Обширные, не огороженные сады и огороды с одной стороны поднимались на холм и заканчивались кустарником. А за речкой упирались в дремучий еловый бор.

Ещё Лёня заметил странные ящики из брёвен: одни с длинными задранными вверх жердями, другие с ещё большей нелепицей сверху. Располагались они и в огородах, и на улице.

Над речкой добротный деревянный мост, который связывал две части села. От него шла дорога на небольшую площадь. В её центре стоял высокий столб. Вокруг толпился народ и еле слышный гомон доносился, как показалось Лёне, именно оттуда.

Кто то, сгорбившись, возился в огородах. Дети весело резвились на реке, плавая на небольших лодках и плотах. Саша с улыбкой смотрела на весь этот живой пейзаж. Волчик уже подвывал и ёрзал на месте от нетерпения, услышав деревенских собак.

Саша строго посмотрела на него и погрозила пальцем. Он неожиданно успокоился и улёгся, грустно глядя куда-то вдаль. Лёне всё казалось сказочным. Он видел деревню, неброские домики, местами утопающие в садах. В огородах нестройными рядами первая зелень. Речка, переливающаяся на солнце, как будто от детского веселья, царившего на ней. А ещё завораживала даль – бирюзовая, с белыми клубистыми облаками. Лёня стал дышать глубже, закрыл глаза, раскинул руки в стороны, а желание объять необъятное, казалось, сейчас поднимет его в воздух.

Наверное, он мог простоять так вечность, но Саша потянула его за рукав. Лёня вернулся на Землю… Саша вся светилась, глядя на него, будто он распустился только что и благоухал весенними красками. Лёня чуть смутился и опомнился уже тогда, когда Саша тянула его за собой, спускаясь с холма.

Тропинка бежала меж цветущих кустов. Иногда острые шипы цепляли одежду. Лёня дёргал рукава и от этого на них появлялись бугорки торчащих волокон.

– Это шиповник! – пояснила Саша. – Не бойся, ты ему не нужен! А сельчанам он очень даже годится.

Рядом уже был слышен взволнованный лай собак. Лёня и Саша, наконец, выбрались из зарослей и увидели, что впереди на тропе толпились несколько деревенских шавок, разных размеров и мастей. Самый крупный, рыжий, взлохмаченный пёс явно был главным.

Он стоял во главе, то пятясь назад от нерешительности, натыкаясь задом на свою дружную, лающую компанию, то снова занимал прежнюю позицию, не найдя бреши для отступления.

Прямо напротив него, метрах в десяти, изготовленный к атаке, натянут как струна, приникший к земле, медленно крался Волчик. Расстояние между ними неумолимо сокращалось.

В конце концов, не выдержав напряжения, рыжий пёс резко развернулся и подмял под себя более мелкого товарища. Оказавшись в таком неудобном положении, потерпевший начал истошно визжать. Разъярённые шавки набросились на него, вымещая накопившуюся злобу. А рыжий пёс, окончательно потерявший голову от ужаса, проломив ряды яростных товарищей, подымая клубы пыли, уже бежал к своему укрытию.