— Что происходит? — остановил её Рэзван.

Тут хочешь-не хочешь придумаешь себе самое страшное. Когда в замке живут сразу два нестабильных брата. Один того и гляди спалит что-нибудь дотла, а с другим тоже может произойти невесть что.

— Приехала офате Трандафир, — сразу же выпалила та. — Сама добралась. Она сейчас говорит с унбаром де ла Фиером. Он очень злой.

Мажордом вздохнул так тяжко, будто узнал о смерти родственника. Он отпустил женщину, которая торопилась куда-то со стопкой свежих простыней, словно просто чем-то хотела занять руки. И тут только я ощутила, что в замке, и без того всегда хорошо нагретом, стало едва не жарко. Вот, видно, как слуги узнавали, в каком настроении сейчас пребывает хозяин. Если приезд офате Трандафир вызвал такой его гнев, то ей самой можно было сейчас только посочувствовать. Как бы не пришлось выметать после оставшуюся от неё кучку золы.

— Идите к себе, — деловито распорядился Рэзван. — Я пришлю за вами, если понадобится. Но вы по замку пока не разгуливайте.

Надо сказать, это предупреждение нисколько меня не успокоило. Как будто не помощница для подростка приехала, а королевский дознаватель, не дай Матерь. Потому я не стала спорить и совать нос туда, куда и совать-то его не хотелось. От волнения снова едва не заблудилась в сложных переходах замка, но всё же добралась до комнаты.

В лихорадочном беспокойстве я готова была мебель переставлять — и тем занялась бы, не будь она такой тяжёлой: моих сил хватало только на стулья. Сложно, когда не успел обустроиться в доме и найти себе в нём место. Когда не знаешь, останешься здесь ещё на день или уйдёшь, не дождавшись вечера.

Сейчас я думала о том, что успела придумать себе о той жизни, что могла бы ждать меня, сумей я всё же скрыться от стражи принца. Приняли бы меня и впрямь дальние родственники, дом которых я так ясно помнила с детства? Не испугалась бы тётка пустить в дом беглую аманту? И смогла бы я сохранить в тайне дальше то, что несло в себе моё тело? Возвращаться к родителям нельзя не только потому, что там меня будут искать в первую очередь, а ещё и потому, что они просто продали меня. За долги. И порой я задумывалась: неужели Дом Рассветной Матери оказался настолько щедр, чтобы заплатить за обычную с виду девчонку такие деньги, которые могли бы решить все проблемы отца?

Как бы то ни было, дорога в Арборель, где родители жили до сих пор, была для меня закрыта. Самая окраина королевства — то малое, что ждало меня. Лучше бы и вовсе скрыться в соседних владениях, но когда с Вантулуи назревает очередная крупная стычка, когда на границе королевств то и дело случаются провокации, каждая из которых может окончиться нападением, искать убежища на стороне врага — это почти то же самое, что сразу голову в петлю сунуть.

Я вздрогнула, отвлекаясь от разглядывания вида, что открывался, оказывается, в моём окне — вполне недурственный, хоть и не такой просторный, наполненный ветром и солнцем, как с вершины башни. Дверь как будто скрипнула. И в мутном стекле разбитого на крупные витражи окна вдруг отразилась чья-то тёмная фигура.

— Зачем вы сюда приехали? — впился в спину когтями неприятный, плаксивый голос. — Откуда вы вообще взялись?

Я обернулась. Невысокая женщина в тёмно-коричневом платье со скромной, почти незаметной вышивкой по вороту, рукавам и вдоль подола, вздёрнула подбородок, пытаясь ударить меня взглядом. Вышло слабовато: куда ей против Альдора. Её треугольное личико в обрамлении свисающих по бокам завязок лёгкой шапочки-чепца заострилось ещё больше. Отчего-то я сразу поняла, что это офате Трандафир: уже перезрелая для удачного замужества, но ещё, видно, лелеящая надежду сносно устроить свою жизнь. Надежду, на которую я посягнула, сама того не желая.

Она рассматривала меня с видимой злостью, что только нарастала вместе с тем, как взгляд её скользил по моему лицу и фигуре.

— Считайте, что меня привёл сюда слепой случай, — ответила я не слишком-то вежливо.

Да чего любезничать с той, что ворвалась сюда, даже не одарив приветствием? Может, вконец разобидится да уйдёт поскорее? На сегодня с меня достаточно неприятных знакомств.

— Зато, вижу, унбар де ла Фиер вовсе не слепой, — холодно усмехнулась девица.

А она стерва, однако. Не удивительно, что до сих пор не замужем: добавка в виде злобного нрава к весьма посредственной наружности — это совсем плохо.

— Надеюсь, вы сказали об этом самому унбару. Он оценил бы вашу наблюдательность.

— Он прогнал меня из-за вас!

— Это его решение.

— Рассветная Матерь всё видит, — пригрозила офате Трандафир так, будто сама знала о том наверняка. — И вам ещё отольётся всё то, что я пережила. Я так стремилась сюда. Ждала, когда освободится это место!

Она шагнула ко мне с явной угрозой в каждом движении, но остановилась, заозиравшись. Огонь в двух светильниках, что только и освещали самый тёмный угол комнаты, куда не дотягивался свет из окон, вдруг явственно загорелся ярче. И по лицу мазнуло качнувшееся от них тепло — донеслось даже издалека. Как будто Альдор незримо наблюдал за всем, что происходит в этих покоях.

Офате Трандафир нахмурилась и вновь посмотрела на меня исподлобья.

— Откуда же вы знали что оно освободится? — даже стало интересно.

— Потому что помощницы де ла Фиера младшего не держатся здесь долго, — пояснила девушка спокойно. — И вы не задержитесь.

Как будто она особенная!

— Может быть, — не стала я спорить. — Но пока я нужна унбару де ла Фиеру, этого, верно, не случится.

И откуда во мне взялась эта уверенность, как будто я и впрямь собиралась задержаться здесь больше необходимого? Но нагловатый и оскорблённый вид этой возомнившей о себе невесть что девицы так и выводил из себя. Сомнительное удовольствие выслушивать её упрёки ни за что.

Офате всё рассматривала меня и рассматривала, будто ощупывала. Будто что-то в моём облике казалось ей знакомым. И от этого неприятно колючие мурашки бегали по спине. Такие вот неприметные девицы, одетые так, словно нарочно выбирают для своих платьев самые скучные ткани, бывают самыми опасными. О том я узнала ещё в пансионе — очень давно. Особенно хорошо тогда, как выяснилось, что я одна из амант. А значит, ко мне и ещё нескольким девушкам будет особое отношение и предстоит выдерживать особо колкие козни завистниц: таких находилось предостаточно. Как раз из тех, которые читают книги о воспоминаниях амант и принимают их за сказки со счастливым концом.

— Посмотрим, — наконец процедила офате Трандафир. — Посмотрим, поможет ли вам благосклонность мальчишки.

Она повернулась и вышла, держа голову так высоко, что удивительно становилось, как не спотыкается на каждом шагу. Ещё обиженной и озлобленной старой девы мне не хватало. Знать бы, когда уберут дозор с дорог и отправиться наконец в Одиин. А там пусть де ла Фиер нанимает кого угодно на временно занятое мной место. У него ещё есть возможность успеть это сделать. Ложь, на которую я вынуждена была пойти, приносила мне всё больше и больше проблем, каждое новое знакомство добавляло ещё одну к уже существующим.