Лили осторожно вздохнула.

— Я… Я была занята, — пробормотала она, мысленно костеря Пита Майерса за то, что тот поставил ее в такое положение. — Мне что, нельзя иметь интересы, не связанные с агентством? Мне двадцать четыре, папа, а не шестнадцать.

— Я знаю. — Тем не менее выражение лица Уильяма Филдинга не изменилось. — И все же ты моя дочь, и, мне кажется, я имею право знать, чем ты занимаешься. Это небольшой остров, Лили. Мне бы не хотелось, чтобы… люди… думали, будто ты неуправляема.

— Неуправляема?

Это слово звучало так нелепо и в то же время так подходило к тому, что с ней произошло, что Лили не знала, смеяться ей или плакать.

Да уж, она чувствовала себя неуправляемой большую часть дня. И да, она находилась в состоянии, близком к истерике, с того самого момента, как Перес привез ее обратно в город к месту, где она припарковала свою машину. Но отец об этом ничего не знал.

— Да, я старомоден, — продолжил отец, и Лили заставила себя сосредоточиться на его словах. — Но… мне бы не хотелось, чтобы ты выросла такой, как та твоя подружка, Лора Мэтьюс.

Лили вздохнула.

— Такого не случится, — спокойно ответила она. Хотя бы в этом она могла быть точно уверена.

Но отец не собирался оставлять эту тему. Глядя на нее с подозрением, он добавил:

— Если то, что я слышал, верно, ты провела день с Рафаэлем Оливейрой.

Лили тут же залилась краской.

— Откуда ты знаешь?

— Так это правда? — Теперь в его голосе звучало разочарование, а лицо скривилось, будто он съел лимон. — О, Лили, я думал, что ты разумнее.

— Разумнее? — Эти слова вызвали у Лили негодование, и она решила использовать его, чтобы оттеснить подальше охватившее ее чувство опустошенности. — Мне казалось, он тебе нравится.

— Он действительно мне нравится. — Уильям Филдинг тяжело вздохнул. — Но дело не в этом.

— А в чем тогда?

— Тебе перечислить все причины? — нетерпеливо отозвался отец. — Во-первых, он для тебя слишком стар. К тому же у него не слишком хорошая репутация. Если верить газетам, он только что избежал приговора по обвинению в наркоторговле, и кто знает, в чем еще?

— Об этом мне известно.

— Известно? — У отца от удивления перехватило дыхание. — Откуда? Кто тебе сказал? О, наверное, Лора. Конечно, у нее в этом деле свои интересы.

— Мне сказал… сам Оливейра, — быстро ответила Лили, мельком замечая, что снова стала называть его по фамилии, и тут же продолжила, прежде чем отец смог прокомментировать это заявление: — В смысле у Лоры свои интересы? Как она в этом замешана?

— То есть она тебе не говорила? — Отец уставился на нее с недоверием. — Я думал, что она за тем и приезжала.

Лили начало тошнить. Она не хотела произносить это вслух, но выбора у нее не было.

— Ты имеешь в виду… Ты хочешь сказать, что Лора и Оливейра… любовники?

— Ну, это, пожалуй, возможно, — согласился отец, пожимая плечами.

Лили хотелось кричать, но она старалась говорить спокойно.

— Нет. Я имела в виду, об этом ли ты слышал? Ты говорил, что у Лоры свои интересы, помнишь? — Лили начинала терять терпение.

— О, я понял. — Лицо отца просветлело. — Разумеется. Похоже, ты действительно не знаешь, о чем это я, иначе уже поняла бы. — Тут он замешкался и, к недовольству Лили, схватил ложку и попробовал суп. — М-м-м, как вкусно. Кушай, дорогая, — подбодрил ее отец, видя, что Лили не торопится следовать его примеру. — Я, может быть, и ворчу на Диди из-за ее верований, но к ее кулинарным способностям нельзя придраться. Это карнитас? Я его просто обожаю. И пахнет потрясающе. Я уже давно не ел ничего столь вкусного.

«Ровно две недели», — мрачно подумала Лили, но не стала говорить ничего вслух. Раньше забывчивость отца ее только забавляла, но сегодня она действовала ей на нервы. Почему он не хочет рассказывать, что имел в виду по поводу Лоры? Ему что, нравится держать ее в напряжении?

Не дождавшись ответа, Лили встала из-за стола и отнесла посуду на кухню, вылила свою порцию супа, оставшуюся нетронутой, и поставила обе тарелки в раковину.

Она не имела никакого желания возвращаться в столовую. Блюдо со свининой и овощами уже стояло на столе, и отец вполне мог позаботиться о себе сам. Ее все еще подташнивало, а в висках неприятно стучало. Казалось невероятным, что всего несколько часов назад она считала себя самой счастливой девушкой на свете.

С того момента, как она проснулась одна в кровати Оливейры, все становилось только хуже и хуже. Но она далеко не сразу осознала, что он ее бросил.

Невидящим взглядом Лили уставилась в ночную тьму за окном.

Ей следовало бы тотчас понять, что произошло. В конце концов, он предупреждал ее о том, что у них нет будущего, а значит, она сама во всем виновата.

За окном промелькнула чья-то тень.

Оливейра!

Он подошел к окну и побарабанил пальцами по стеклу, призывая впустить его.

Лили не сдвинулась с места. Как он смел прийти сюда? Что, черт возьми, ему еще от нее нужно?

— Открой, Лили, — позвал он, видя, что та не двигается.

— Иди к черту, — ответила она одними губами.

Оливейра нахмурился и, отойдя от окна, начал стучать в дверь.

— Я не уйду, Лили, — резко бросил он. — Веди себя по-взрослому. Давай поговорим.

Лили в отчаянии закрыла глаза.

— Лили?

Чувствуя непонятную вину, она открыла глаза и увидела, что в дверном проеме стоит отец.

— А, это ты, папа, — произнесла Лили, все еще надеясь спасти ситуацию.

Но тут Оливейра постучал снова, и выхода у нее уже не было.

— Я так и подумал, что кто-то стучит в дверь. Господи, и почему все происшествия случаются, когда мы ужинаем? — раздраженно произнес отец и распахнул дверь. — О, это вы, — произнес он при виде их гостя. — Ты знала, кто это?

— Знала, — ответил за нее Раф, ступая внутрь без приглашения. — Добрый вечер, падре, — вежливо поздоровался он. — Вы не будете возражать, если я переговорю с Лили наедине?

Лили заметила, что Оливейра так и не переоделся. На нем все еще были черная футболка и брюки цвета хаки, в которые он был одет в баре «У Мака». Теперь ткань выглядела несколько помятой. Лили не хотела вспоминать, как это произошло.

— Вообще-то мы ужинали, мистер Оливейра, — сухо отозвался преподобный Филдинг. — Лучше вам выбрать какое-нибудь другое время для беседы с моей дочерью. Например, завтра. Утром она, как обычно, будет в агентстве «Картахена чартере». Если вы не знаете, как найти это место, я буду рад вам рассказать.

— Я знаю, как найти это место, — резко произнес Раф.