использовать магию при свидетелях, то можно применять её в отсутствие оных. По другому никак.

— Осторожней там! — крикнул Миль вдогонку пришпорившему коня командиру.

Андрей поднял вверх руку в знак того, что услышал пожелание своего помощника.

До календарной весны ещё неделя, но погода стояла как в родной Нижегородчине в начале апреля — тепло, солнечно, хотя кое-где под густыми деревьями сохранялись полоски грязного снега. Ехать было комфортно, однако Немченко расслабляться себе не позволял.

Если разбойничьи банды орудуют на этой дороге, то наверняка выставили где-то наблюдателей. Обнаружить одиночек поисковый амулет сможет, только если те будут перемещаться, да и то, на расстоянии не более сотни метров. Приходилось смотреть в оба и внимательно прислушиваться.

Конечно, это не мешало размышлять. Вспомнил, что он пока не познакомил ни Таню, ни, тем более, Джису с комедиями. Понравятся они им? Наверняка. «В джазе только девушки», «Обыкновенное чудо», «Труфальдино из Бергама» — что там ещё Лика любила?

Время сейчас на изготовление иллюзионов имелось, а вот возможности нет. Резерв хоть и полон под завязку, и всё же тратить его на синема в сегодняшних обстоятельствах было бы безответственно.

Амулет действительно подвёл. Зато настороженность помогла почувствовать чужой взгляд.

Делая вид, что ничего не заметил, Андрей продолжал ехать как ни в чём не бывало, хотя еле уловимое движение в подлеске смог обнаружить. Зверь? Всё может быть. Требовалось проверить.

Первый фургон обоза движется в паре сотен метров позади. За изгибами и взгорками дороги, заросшей лесом по обе стороны, караванщики не видят своего одиночного авангарда.

Очередной поворот оказался совсем близко. Едва свернув, Андрей быстро привязал Буцефала, зачем-то — сам не понял — погрозил умному коню пальцем, погрузился в сумрачный слой и быстро побежал к подозрительному подлеску.

Так и есть. Одетый в какие-то рваные меха и ободранную кроличью шапку мелкий шпион лежал на лапнике, накрытом попоной. Неосёдланная пегая лошадка дожидалась своего седока в неглубоком овражке, её Андрей приметил раньше разведчика.

Выход в реальность, заклинание сумрачных цепей, поднятие на плечи пленника и бег назад к верному четырёхногому другу — всё заняло пару-тройку минут — и Немченко, перекинув наблюдателя через холку коня, вскочил в седло.

Чувство дежавю при этом было легко объяснимо. Совсем недавно он также на себе перетаскивал подобную же грязную, вонючую чушку Гадюку, и по весу новая ноша оказалась примерно такой же, даже легче.

Рука землянина в какой-то момент, когда он разбирал поводья, оказалась слишком близко к голове пленника, и тот умудрился благородного Анда за неё укусить.

— Чёрт! — от неожиданности на родном языке выдохнул Немченко и сильно ударил придурка ладонью по затылку. Шапка с того слетела, обнажив свалявшиеся в сальные сосульки длинные волосы. — Угомонись, скотина. — сказал уже по гертальски.

То ли укус так подействовал, то ли на рефлексах прятать всё подальше, включая и пленника, но сумрачным путём Немченко махнул сразу мили на полторы в сторону от дороги.

На небольшой поляне спешился и грубо стащил пленного грязнуху на ворох хвои и листвы под ногами.

— Господин ол? — раздался жалобный голос.

— Догадался всё же? Догадалась?

Только вглядевшись в лицо наблюдателя Андрей догадался, что схватил девушку, почти девчонку. Лет пятнадцать ей не больше.

— Пожалуйста, не убивайте меня. — заплакала она сухими глазами.

Крокодильи слёзы. Землянин почему-то сразу решил, что девица лицемерит. Не похожа она на чувствительную барышню. Кровищи пролила поди немало со своими подельниками. Немченко не раз уже встречал подобных представительниц криминала.

А с другой стороны, зачем ему убивать эту желтозубую грязнушку? Без лошади она не успеет предупредить своих дружков. В город точно не подастся, к каравану тоже. Выживет или нет одна в лесу? Это её проблемы. Скорее всего, первое. Такие особи весьма живучи. Особенно, если присвоит себе имущество банды, которую он намеревается уничтожить.

— Не хочешь преждевременно отправиться по реке забвения? — Андрей присел на корточки перед скованной магией пленницей. — У меня тоже имеются кое-какие желания. — он извлёк из сумки Джисину мазь в крохотном бутыльке и принялся натирать ею укус. — Давай же поможем друг другу. Жизнь в обмен на информацию.

Куда несчастной разбойнице было деваться? Само собой, она согласилась, и уже минут через десять, задав буквально пару-тройку наводящих вопросов, Немченко узнал всё, что ему нужно.

— Вы правда меня не убьёте? — всхлипнула Рада, так её звали.

— Не охота пачкаться. — Андрей подошёл к коню и поправил сбившийся чуть набок вьюк на крупе. — Если не бросишь плохими делами заниматься, однажды это для тебя всё равно плохо кончится.

В глазах разбойницы читалось: лучше бы ты мне помог материально, а не нотациями. Но произнесла другое:

— Господин, вы меня так и оставите недвижимой? Я ни руками, ни ногами пошевелить не могу.

— Это пройдёт скоро. — ол Рей вскочил в седло. — Считай до ста.

— Я, я не умею.

— Ну, тогда десять раз по десять. Награбленные деньги поди хорошо считала?

— Мне они и не доставались ни разу. Атаман с Рябым всё себе забирали.

— Жалость какая. — качнул головой Немченко. — Сейчас расплачусь. Ладно. Вернёшься к вашей стоянке, забери там всё, что тебе понравится. Я дарю.

Считать ей хоть до сотни, хоть до тысячи, сумрачные цепи, в которые ол Рей влил всего один гит, продержатся, как минимум, минут сорок. Ничего, пусть Рада поволнуется и попереживает. Страдания, говорят, исцеляют душу. Даже когда у человека зуб болит, ему не до греховных мыслей.

Вначале вернулся на дорогу и дождался каравана, с которым ехал до полуденной, долгой — обычно полчаса-час — остановки.

— Присмотри, чтобы моего друга рабы накормили овсом и напоили. — попросил он Ремеза, едва обоз свернул с дороги.

— А ты куда? — парень, надев доспехи стал заметно важничать, напуская на себя серьёзный вид.

— Пройдусь по окрестному леску. Я недолго.

— Мелиса нас к себе обедать приглашает.

— Всю дорогу жевал. И пока, извини, всё никак в норму прийти не могу. Тебе чего, Миль?

— Мне тогда по другую сторону дороги пройтись? — предложил жующий десятник с рогаликом колбаски в одной руке и лепёшкой в другой.

— Не помешает. — согласился псевдо-лейтенант и, поправив перевязь меча, направился, обходя полосу кустарника, в лес.

Едва скрылся из виду, магически переместился к мосту через Лифу, небольшую, но быструю речку. Карту маршрута Андрей у Титобиса изучил, и где находится скальный выступ над руслом, возле которого обитала разбойничья банда, примерно представлял.

К сожалению, схема оказалась не точной, и скала оказалась от него в полумиле к северу, а должна была быть чуть южнее. Пришлось ждать отката заклинания и совершать ещё одно перемещение.

Зато двоих разбойников он увидел сразу же. Крупный медведеобразный мужчина и паренёк, оба одетые во что попало, как те бурлаки на Волге с картины Репина, тащили из воды большую, плетёную из ивняка морду, набитую рыбой. Не грабежами едиными жила эта шайка.

Андрей подошёл к рыболовам со спины, приготовил для атаки меч и кинжал, после чего вышел из сумрака.

— Эй, братки. — позвал он.

Как ему и было нужно, оба шустро обернулись. Паренёк получил удар кинжалом в горло, с такой раной не закричишь и тревогу не поднимешь, а сутуловатый человек-медведь лишился головы до того, как успел открыть рот.

Тела упали к самой кромке воды, но руки, сжимавшие верёвки снасти, улов не отпустили. Агония длилась не долго, секунды две у мужика и чуть подольше у парня. Душегубцы наконец-то получили заслуженное.

Андрей дожидался, пока они испустят дух, вовсе не для того, чтобы насладиться их предсмертными конвульсиями. Адепт тени желал получить очередных воинов в свою сумрачную армию, и он ими обзавёлся.

Вновь уйдя в невидимость, Немченко поднялся на невысокий пригорок над рекой и в паре десятков шагов обнаружил лагерь банды.

Два больших шалаша, между которыми горел небольшой костёр, и три поменьше —,вот и все жилища шайки. Немного в стороне, среди деревьев виднелись телега и фургон, рядом жевали сено из стога четыре лошади.

Разбойников в банде насчитывалось двадцать две особи, включая Раду. Значит, должно остаться девятнадцать. Пока Андрей видел восьмерых. Пятеро копошились возле повозок, переругиваясь короткими фразами, а трое сидели возле костра.

Судя по пышной лисьей шубе на плечах и амулету на руке одного из сидевших и рябому лицу второго из троицы, это было руководство