На другой стороне дома были в гораздо лучшем состоянии, в них явно жили люди: занавески были задёрнуты, телевизоры мерцали, словно экраны танцевали безумный танец. Джонс тщательно осматривал каждый дом. И вдруг он остановился. Дом перед ним выглядел смутно знакомым, как будто нажали нужную кнопку в какой-то части его мозга.

Он уставился на него, внимательно рассматривая входную дверь, окна и маленький сад, разделённый пополам цементной дорожкой, пытаясь вспомнить все детали, которые он увидел в воспоминании благодаря плоду памяти. Но невозможно было вспомнить, действительно ли это был тот самый дом, из которого его забрал Мэйтланд. У него не было детских воспоминаний, чтобы на них полагаться.

Внезапно входная дверь открылась, как будто Джонс потревожил кого-то внутри. Смущённый тем, что его поймали за слежкой, Джонс быстро пошёл дальше и оглянулся. Женщина, которую он увидел, выглядела старше. Её волосы были короче. Но это определённо была она.

Это была его мама.

Она всё ещё жила здесь, в том же доме, спустя все эти годы. Джонс почувствовал, как его сердце всё сильнее и сильнее билось в груди, в то время как в его голове звучали разные голоса, пытаясь подсказать ему, что делать дальше.

Когда Руби проснулась, она увидела тёмные очертания тела, свернувшегося под одеялом в кресле в дальней части комнаты.

– Джонс?

Она решила, что он, должно быть, уснул, и собралась закричать громче, чтобы разбудить его, когда другая мысль щёлкнула шестернями в её мозгу, говоря ей не делать этого. Вместо этого она села как можно тише и опустила ноги на пол.

Револьвер крепко спал в деревянной коробке, и Руби осторожно достала его, чтобы не испугать.

– Настала наша очередь следить?

– Почти, – ответила Руби.

– Тогда что…

Руби шикнула на него и положила в карман серого шерстяного халата, который ей одолжил Джонс и от которого даже немного пахло Джонсом.

Она тихо прошла по полу, стараясь не разбудить спящего мальчика, и вышла на площадку.

Положив револьвер на пол рядом с собой, Руби опустилась на колени перед маленьким сундуком и открыла его. Мэйтланд наполнил его дарами. Там была чёрная сфера в ямочках размером с грейпфрут. Рядом с ней лежала розовая шёлковая сумка, полная белых кубиков размером с кусочки сахара, с нарисованными на них красными рунами странного вида. Также внутри были сложены всевозможные банки разного размера, наполненные семенами, ягодами или грибами, маринованными в ярких красных жидкостях. Ещё там была изогнутая палка длиной с её предплечье, которая совсем не была похожа на волшебный предмет.

Но Руби интересовала только одна вещь. Когда Джонс показал ей зеркало, она подумала, что это самое прекрасное, что она когда-либо видела, и отчаянно пыталась вырвать его из рук мальчика. Глядя на него сейчас, она вновь испытала желание подержать его в руках.

Чёрная рамка цвета слоновой кости была гладкой и удобно ложилась в руку. Но хоть девочка и отчаянно хотела подержать зеркало, она понятия не имела, что с ним делать. Всё, что она видела в отражении, – собственное любопытное лицо, уставившееся на неё в ответ.

– Ты знаешь, как пользоваться зеркалом для наблюдения? – спросила она револьвер, перевернув предмет, чтобы осмотреть его сзади.

– Понятия не имею. Мэйтланд несколько раз пытался его использовать, но сдался, потому что ничего не получилось. Зеркало очень трудно использовать. Это требует большого мастерства и терпения.

– Ясно, – сказала Руби, нисколько не веря револьверу.

– Это правда. Всё, что Мэйтланд мог сделать, – это сыпать проклятиями каждый раз при виде зеркала, и ничего не случалось.

– А дальше ты мне скажешь, что девочки не могут это использовать в любом случае, потому что так гласит Орднунг.

– Правила есть прав…

– Что если у меня получится с ним что-то сделать? Тот факт, что среди Опустошителей нет девочек, не означает, что у меня ничего не выйдет. Мне нравится держать его в руках. Это должно что-то значить, верно?

Револьвер что-то пробормотал в ответ, когда Руби заметила спрятанную в сундуке тонкую брошюру с заголовком:

Руби прочитала это с большим волнением. Но брошюра дала ей очень мало дополнительной поддержки, объяснив, что успешное наблюдение требует многих часов практики для достижения даже самого базового уровня. Она невозмутимо продолжила читать и узнала три важные вещи:

Желая оценить свои силы в наблюдении, Руби очень осторожно представила, кого именно она хочет увидеть. Как только она подняла зеркало, она почувствовала покалывание в кончиках пальцев, как будто то, о чём она думала, выскочило из неё в зеркало, как вода, исчезающая в отверстии для слива, или файл, загружаемый из электронной почты.

Белая точка загорелась в центре стекла и начала расти, пока зеркало не наполнилось шумящим, кипящим шумом помех.

– Брось эту затею, девочка, – предостерёг револьвер. – Ты зря тратишь время.

Но вместо этого Руби удвоила свои усилия, удерживая в голове двух людей, о которых она думала так ясно, как только могла, пока вдруг не моргнула и статические помехи не исчезли из зеркала. Изображение, которое их заменило, было тёмным и рябило. Но Руби всматривалась в тёмную спальню, словно сквозь потолок. Перед ней была двуспальная кровать с двумя бугорками под одеялами размером со взрослого человека каждый. Но было трудно рассмотреть подробнее.