– Давай проверим наверху.

Джонс закатил глаза.

В главной опочивальне была большая двуспальная кровать с маленькими тумбочками с обеих сторон. Осмотрев журналы на одной из тумбочек, Томас Гэбриэл сделал грандиозный вывод, что женщина спала на левой половине кровати, и Джонс тихо ему зааплодировал. Вниз по лестнице располагалась небольшая ванная комната с белой душевой занавеской, зажатой посередине на одной стороне ванны. Пахло зубной пастой и пеной для ванны. Когда Джонс увидел пряди чёрных и светлых волос, застрявшие в сливе раковины, он представил, что его волосы тоже застряли там.

Рядом с ванной был кабинет, где у единственного окна стоял скромный письменный стол. Томас Гэбриэл заглянул внутрь без особого интереса, а затем дёрнул самую последнюю дверь на площадке. Когда он обнаружил, что она заперта, его брови поднялись от удивления, как будто их тянули за ниточки.

– Запертая дверь ничего не значит, – заключил Джонс, хотя в глубине души ему стало не по себе. Запертые двери в любом доме всегда рассматривались Опустошителями как подозрительные, потому что за ними обычно прятали разные вещи. Он узнал это за время своей работы с Мэйтландом. Джонс смотрел, как другой мальчик достал дверочервя из своей серебряной коробочки для таблеток и сунул его в замок. Дверь со скрипом распахнулась, и мальчики заглянули в комнату.

Это была кладовка с белыми стенами и голым дощатым полом. Но что сразу бросилось в глаза Джонсу, это большая чёрная пентаграмма, нарисованная по центру пола. Джонс положил руку на дверной косяк и задышал как можно глубже, чтобы успокоиться. Найти пентаграмму было плохим признаком. Очень плохим.

Томас Гэбриэл цокал языком и качал головой.

– Ты чуть не убедил меня, пока мы были внизу. Я уже собирался сказать: «Да, ты прав, здесь ничего нет, уходим». – Он широко улыбнулся. – Я проходил мимо этого дома сотни раз со своим мастером, и даже ему не приходило в голову, что здесь что-то не так. И это должно быть причиной, – сказал он, указывая на пентаграмму. – Держу пари, она скрывает всё, что здесь происходит. Откуда ты знал? – спросил Томас Гэбриэл, пытаясь скрыть нотку восхищения в своём голосе.

– Я не знал, – ответил Джонс. – Я же сказал, я оказался в Лондоне случайно.

Но Томас Гэбриэл скрестил руки на груди.

– Ну, разумеется!

– Как вам такое? – спросил Одноглаз, порхая перед богато украшенным шкафом в дальней части комнаты.

Джонс слышал, как его сердце стучало в ушах. Всё, что он успел придумать о своих родителях, пока ходил по дому, вдруг стало казаться обманом. Они вовсе не были обычными. Этот дом и есть Пустынная земля.

– Я хочу уйти, – тихо сказал Джонс.

– Разве ты не хочешь узнать, что внутри? – спросил Томас Гэбриэл, пробуя открыть дверцы шкафа, только чтобы обнаружить, что они закрыты. – Возможно, благодаря этому мы узнаем, с чем имеем дело, – предположил он, скормив своего дверочервя замку.

Открыв шкаф, Томас Габриэл впустил в комнату сильный запах. Сандал. Розы. Какая-то трава вдобавок. Возможно, курчавая мята. Но было и что-то ещё, похожее на запах горячего металла. Это напомнило Джонсу запах двигателя фургона после долгого путешествия.

Томас Гэбриэл присел на корточки перед полкой, на которой стояли две глиняные фигуры. Они были примерно тридцать сантиметров в высоту. Черты лица были обозначены на обеих. У одной фигурки были пряди тёмных волос, приклеенные к голове, а у другой светлые волосы.

Одноглаз летал от одной фигуры к другой, сканируя их своим большим глазом.

– Это ведьмины марионетки – виккакрафт, – объявил он, порхнув обратно, чтобы снова осмотреть пентаграмму.

Томас Гэбриэл присвистнул.

– Ведьма, а?

Прежде чем он смог схватить марионетку с тёмными волосами, Джонс потянул его назад.

– Осторожно.

Томас Гэбриэл отмахнулся от него и всё равно коснулся фигуры.

– Всё нормально. Я знаю, что они делают. Их создают ведьмы, чтобы контролировать людей, держать их под воздействием чар, чтобы они выполняли то, чего хочет ведьма. – Он указал на небольшую пробку в груди каждой из марионеток. – Я думаю, что это кровавые марионетки, потому что помню, как где-то про них читал. Человек наполняет символизирующую его марионетку собственной кровью, чтобы показать свою преданность Ведьме и её ремеслу.

Томас Гэбриэл открыл небольшой ящик под полкой, на которой стояли две глиняные марионетки. На красной шёлковой вставке покоились две опасные бритвы. Томас Гэбриэл взял одну из бритв и открыл её. Лезвие выглядело таким острым, что казалось, будто оно гудело.

– Итак, кажется, что пара, живущая здесь, принадлежит ведьме. – Он сжал бритву немного сильнее, и его голубые глаза сузились, когда он посмотрел на Джонса. – Лучше скажи мне, кто ты. Что ты на самом деле здесь делаешь? – Он поднёс бритву к горлу Джонса быстрее молнии, прежде чем тот смог пошевелиться.

– Они мои родители, – выпалил Джонс, не успев подумать, – лезвие бритвы кусало его горло холодом, а Томас Гэбриэл всё сильнее на него нажимал. – Мой мастер украл меня у них. Я пришёл, чтобы найти их, потому что больше не хочу быть Опустошителем. Я хочу быть обычным мальчиком.

Томас Гэбриэл моргнул, пытаясь осознать то, что он услышал.

– В смысле? Кто вообще этого хочет? Я не верю ни одному твоему слову.

– Но это правда.

Прежде чем Джонс попытался объясниться, они оба услышали громкий шипящий звук. Он слышался внизу. Томас Гэбриэл жестом указал взгромоздившемуся на его плечо Одноглазу сходить и посмотреть, и спустя несколько мгновений тот прилетел обратно, тяжело дыша, и приземлился на ладонь вытянутой руки Томаса Гэбриэла.

– Это Негодяй, – прошептал он. – Он внизу. Должно быть, следовал за нами.

– В смысле, следовал за нами? – встревоженно спросил Джонс, и его разочарование по поводу родителей начало улетучиваться, поскольку он сосредоточился на новой проблеме.

Томас Гэбриэл только пожал плечами.

– Мы с Одноглазом недавно посетили кладбище и обнаружили Негодяя, но потеряли его среди могил, поэтому пошли дальше. Это то, чем занимаются Опустошители, не забыл? Охотятся на существ. Не пытаются стать обычными мальчиками. – Томас Гэбриэл ухмыльнулся от одной мысли о подобном.

Но Джонсу было не смешно.

– Негодяи тоже охотятся. Ты что, этого не знаешь? Разве ты их не изучал? – Он вынул из внутреннего кармана пальто маленькую коричневую тетрадку, на которой было написано «Тетрадь для изучения», и поднял её на вытянутой руке. – Разве твой мастер не заставлял тебя зубрить о них? Если найдёшь Негодяя, его нужно преследовать и убить, иначе он вернётся за тобой, несмотря ни на что. Вот что они делают: превращают охотника в добычу.

Томас Гэбриэл похлопал его по плечу.