Когда мальчик уставился на него, Джонс знал, что тот настроен серьёзно. Пока что его ложь не сработала.

– Слушай, – вздохнул он. – Почему бы нам не пойти в их дом, чтобы ты сам убедился, что там ничего нет и я говорю правду? Если мы это сделаем, ты вернёшь мне мою шлепковую пыль?

Томас Гэбриэл улыбнулся, подумав, что добился своего.

– По рукам.

Когда Джонс пошёл к дому своих родителей, он надеялся, что всё это закончится быстро и он успеет вернуться, чтобы Руби не узнала о его отсутствии. Мысль о том, чтобы войти в дом своих родителей в качестве Опустошителя, заставила его почувствовать тошноту. Это совсем не казалось правильным. Это было то место, куда он должен был вернуться обычным мальчиком. Место, которое, как он уже решил, он будет называть домом.

– Давай, Руби, не сдавайся, – ободряюще крикнул револьвер.

Руби держалась за топор, как ей казалось, целую вечность. Его так сильно тянуло к размытой дыре, что руки девочки болели, но она стойко держалась за деревянную ручку. Её ноги тоже начали уставать. Она знала, что довольно скоро её тело сдастся. Она стиснула зубы, надеясь на чудо.

– Ну хватит уже, – крикнула она. – Я разберусь с наложенным на тебя заклинанием, если дашь мне шанс. – Но топор просто продолжал тянуться к дыре, выполняя то, что требовало от него наложенное заклинание.

Руби закряхтела и попыталась сделать маленький шаг назад. Ей удалось сдвинуться вместе с топором.

– Вот так, – завопил револьвер. – И ещё раз.

Руби сделала ещё один крошечный шаг, чуть потянув топор назад. Это было похоже на вытягивание предмета, застрявшего в суперклее.

– Я это сделаю, – сказала она, подбадривая себя сквозь стиснутые зубы.

Её сердце колотилось как бешеное. Она хватала воздух ртом, как рыбка. Пот блестел на её руках. А потом Руби осознала, что её руки начали скользить по деревянной ручке. Сначала топор отпустила вспотевшая правая рука, а затем и левая. Рукоять пдлетела вверх и врезалась в подбородок Руби. От удара её голова дёрнулась назад, и она рухнула, словно тряпичная кукла.

Топор исчез в дыре, оставив Руби лежать на холодном полу.

– О, – тихо произнёс револьвер. А затем выстрелил ещё раз. – Джонс, – воскликнул он. – Джонс! Где ты?

Томас Гэбриэл эффектным жестом достал из кармана своего пиджака в ёлочку серебряную коробочку для таблеток, поднял крышку и вытащил оттуда коричневого червя.

– Ты знаешь, что это, деревенщина? – спросил он, держа извивающуюся штуку, в то время как они стояли у входной двери дома родителей Джонса в оранжевом свете уличных фонарей.

– Я бы сказал, что это похоже на обычного дверочервя, – сказал Джонс, задаваясь вопросом, как бы Мэйтланд отнёсся к театральности этого мальчика. Он ухмыльнулся, когда решил, что его мастер ни секунды не потерпел бы этого.

– И знаешь, что в этом забавного?

Но Джонс только пожал плечами.

Томас Гэбриэл поцокал языком и вставил извивающийся кончик червя в замок двери. Существо вползло внутрь, оставив заметной только свою заднюю часть, и через несколько мгновений червь стал ключом. Томас Гэбриэл повернул его, и раздался щелчок. Одноглаз прижался лицом к двери, как будто смотрел сквозь неё.

– Я не чувствую никакой сигнализации, – сказал он, дёрнувшись обратно к мальчикам. – И в доме точно никого нет.

Томас Гэбриэл толкнул дверь.

– После тебя.

Джонс заглянул в прихожую. Там чувствовался слабый запах крема для обуви. Красный коврик лежал на полу. Люди на фотографиях, которых он не знал, смотрели на него со стен. Внезапно ему стало страшно входить в дом.

– Ну давай же! – пискнул Одноглаз, порхая взад-вперёд по коридору.

Джонс усилием воли заставил свои ноги работать и вошёл в прихожую. Маленькие хлопушки взорвались у него внутри, когда он огляделся. Когда-то это был его дом, хотя он ничего вокруг не узнавал, что заставляло его чувствовать странную пустоту.

Томас Гэбриэл закрыл дверь и положил извивающегося дверочервя в свою коробочку для таблеток.

– Ну что? Что мы ищем? Что тебя заинтересовало в живущих здесь людях? Они что-то вроде оборотней? Ты так думаешь?

– Я же сказал, я ничего о них не знаю, – ответил Джонс. – Я допустил ошибку со шлепковой пылью своего мастера и случайно оказался на улице. Это единственная причина, по которой я здесь.

– Я не тупой. В этой паре есть что-то, о чём ты мне не рассказываешь, потому что хочешь охотиться на них самостоятельно, – сказал Томас Гэбриэл, рассматривая фотографию родителей Джонса. – Я имею в виду, куда они ушли в столь позднее время? Уже полночь.

– Без понятия.

– Люди такого возраста, как правило, в это время лежат в постели, если им с утра на работу. А дети? Никаких признаков их присутствия. – Томас Гэбриэл указал рукой на коридор. – Слишком чисто.

Джонс открыл рот, чтобы что-то сказать, потом понял, что не стоит этого делать. Вместо этого он подошёл к ближайшему дверному проёму и остановился, глядя в гостиную.

– Посмотри сюда, если ты мне не веришь. Тут всё обычное.

В темноте Джонс заметил большой телевизор, прикреплённый к стене, и представил, как сидит на белом диване и смотрит его, прижимаясь к маме и папе.

– Я поверю тебе, когда мы вместе проведём тщательный обыск.

Джонс опустил голову и глубоко вздохнул.

– Хорошо. Тогда давай побыстрее с этим разберёмся, ладно?

Работая с Мэйтландом, Джонс исследовал многие дома и знал, что обычные люди считают нормальным. Дрейфуя из гостиной в столовую, а затем на кухню и даже в туалет, он лишний раз убедился, что его мать и отец определённо были обычными, даже скучными. И ему очень понравилась эта мысль. Томас Гэбриэл тоже знал, что родители Джонса оказались нормальными, и каждый раз, когда они заканчивали обыскивать комнату, недовольно цокал, не обнаружив ничего примечательного. Никаких признаков тайных комнат, в которых можно было бы спрятать особые предметы, никаких рун, нацарапанных на полу, и даже когда он кинул на пол пригоршню пурпурной пыльцы, которая, как знал Джонс, должна была выявить любые психические нарушения, ничего не произошло.

– Я же говорил тебе. Я здесь по ошибке, – сказал Джонс, наблюдая, как Томас Гэбриэл стучит по стене, словно ожидая найти скрытую дверь или полость. – Люди, живущие здесь, – обычная пара.

Томас Гэбриэл поднял запечатанное письмо с комода. Он посмотрел на имя и адрес на конверте.

– Значит, мистер и миссис Дэвисон не оборотни? Они не держат в подвале дверочервя? Мощный вампир не промыл им мозги?

– Совсем на это не похоже, так ведь? – Джонс улыбнулся. Ему понравилась фамилия Дэвисон.

Томас Гэбриэл поджал губы и указал пальцем вверх.