Лю Лю отлично соглашалась, что ежели бы Стивен больше объяснял, не оставляя слепых пятен таинственности, то вскоре предстал бы простым, как валенок, пусть и самым добрым из всех живущих на земле. И она не вынесла бы его простоты, расценила бы отсутствием загадки. Это просто невозможно допустить, чтобы мужчина оказался распознан. Нельзя. Ни ей, ни ему. Это он хорошо знал. Потому и практиковал подобные шуточки в ответ на ничего не значащие вопросы.

Что она узнала за вечер?

Первое: Стивена в клубе очень уважали. И как показалось – побаивались.

Второе: похоже, он не ревнив.

Третье: у него какая-то связь, как минимум, с одной писательницей, но скорее всего не с одной. Просто других она – либо не заметила, либо они не присутствовали.

Четвёртое: в компании он мало пьёт и мало говорит, как, впрочем, и везде.

И ещё не сильно приметная деталь: когда он останавливался в каком-то месте, по обыкновению – понаблюдать, то вокруг него очень быстро делалось безлюдно. Даже если в других частях зала продолжало сохраняться определённая теснота, и болтающие исправно кучковались.

Женщина и бандиты

Внутри себя я переживала события вечера, не особенно стремясь обсуждать вслух. Переполненная незнакомых ранее чувств я поудобнее устроилась в пассажирском кресле, для комфортности немного откинув спинку сидения. И настроилась посмаковать детали. В народе так называется мысленное перемалывание произошедшего за вечер.

Ах, как он смотрел, ах, как здоровско всё получилось в библиотеке, но каковы товарищи – активисты-филателисты… И каковы нравы – в высшем-то обществе, мать их перемать… Но красиво, даже и не поспоришь! И повсюду так и прёт запахом денег. Настоящего матёрого бабла – не каких-то там жалких крох… порой перепадающих нашему брату-буратине.

Откуда же они добывают средства? Печатают, чтобы распределять между собой, не иначе… Видно, есть такой «Материнский клуб», вроде Золотого Горшка, с воткнутой в него верхушкой пирамиды. Оттуда и растут денежные кусты: дочерние предприятия, наподобие общества «филателистов» (кстати, за вечер ни одного раза не слышала упоминания о марках… разве что о валюте, но тоже говорили о фунтах и долларах, про марки – ничего).

Стоит за ними, наверняка, какое-то руководство, выдающее разрешение на открытие очередного филиала… Ладно, чёрт с ними… моё дело сторона…

А за бабло – завидно до потери пульса.

Но надеюсь, что хорошо замаскировалась…

И тут вдруг – резко – шины в бетонку! Тормоза – визгом! Автомобиль дёрнулся всем телом! Заюлил, заходил боками, вжался носом в трассу – аки ему врезали под дых…

И мгновенная реакция – ноги вперёд, вдавились в то место, где против пассажирского сидения нет тормозной педали: ноги всё равно со всей дури жмут на несуществующий тормоз… Голова – лбом едва не впечаталась в переднее стекло! И сразу – тело пружинно вжалось в спинку сидения, – одновременно, испугавшись, и противодействуя инерции.

Дёрнувшись от резкого торможения, авто всё равно продолжал двигаться, колыхаясь…

Из темноты фары высвечивали на дороге женщину, выскочившую непонятно откуда.

Как коза, она растопырила ноги в дурацких туфлях на платформе и остолбенело тырилась на нас сквозь лобовое стекло светящимися от ужаса глазами! Тупыми своими зенками! На машину, которая двигалась на неё, – вихляясь и шипя шинами, а от них тут же завоняло резиной! Она даже не убегала с дороги! Загипнотизированно пялилась и стояла как вкопанная!

В свете фар она казалась тряпичной дурой. Короткая юбка скособочилась, едва прикрыв задницу, кофточка вытянулась и болталась на ней бесформенной тряпкой, к тому же порванная в нескольких местах, – при том что женщина ещё не попала под машину! Значит где-то её предварительно не слабо потпрепало!

Морда измазана помадой и тушью, не разобрать толком, как выглядит. На майке под кофтой кровяные пятна. Волосы в стороны клоками – ей-ей, ворона! И молчит, вперившись гляделками в водителя!

Стивен, конечно, сразу как только удалось остановиться – выскочил… Так и сяк вокруг неё бегает, – не похоже на него… пробило значит… Она чего-то невнятно бормочет, но может и внятно, только не похоже… В итоге он зазвал её в машину…

А я не вышла. Если мы её не сбили, чего выходить? Хрен знает, что она тут потеряла на трассе. Кому-то одному всегда лучше оставаться внутри. И я как раз осталась… приклеившись вплотную лбом к стеклу – наблюдала, что происходит. Хотелось, конечно, расслышать, даже окно открыла, но нет… ничего толком не поняла. Вроде её избили, украли, а она сбежала и теперь боится, и хочет, чтобы её оттуда увезли…

Но просит по-человечески, без того чтобы падать на колени, трястись от страха, оглядываясь, и умолять. Нет, она просто просит, – без того, чтобы, содрогаясь, биться в конвульсиях страха.

Она не рыдала, а канючила и ныла…

Ну а я, сразу протрезвев, подумала: а чего она канючит? Стивен уже остановился, ясно, что не бросит – нужно быстро запрыгивать в авто и валить в темпе вальса, чем быстрее – тем лучше, хрен ли тут долго тереть и жаловаться, можно всё объяснить уже в машине…

Наконец, она забралась на заднее сидение. Дрожит, спиртным от неё разит на весь салон, будто вместо одеколона облили… Может поджечь хотели?

– А где мерзавцы? – спрашиваю. Она машет рукой, – там…

Мы уже отъехали, а она машет… Где там? – Мы, как минимум в пяти милях, не меньше…

– Ладно, – думаю, – пусть отойдёт, перепуганная, не соображает.

Ну и понятно, ничего толком из неё вытянуть не удалось. Да оно и нафиг надо, – Стивен так или иначе отвёз её в эмердженси, в приёмную местной больницы. Не домой же её? Во-всяком случае, не к нам… Я против. Впрочем, он и не послушал бы…

Но, хвала везению, минут через двадцать мы подрулили к госпиталю.

И когда уже сдали эту женщину, то возвращаясь – на стоянке недалеко от входа приметили характерного типа трёх мужичков, с интересом на нас пялившихся. Вроде бы – между прочим, но только «вроде бы»…

– Они же следили за нами, да? – я не знала что и думать.

– Непременно, следили.

– И поедут за нами?

– Ну наверно сейчас увидим.

Мы отъехали, мужички проводили нас долгим недобрым взглядом, но следом не поехали.

– Значит остались караулить беглянку, – Стивен спокойно рулил в сторону дома, – к сожалению, по номерам вычислить наш адрес не составит им особого труда. Это Америка, детка, здесь всё продаётся.

– Как и везде, – и я опять приумолкла. Обсуждать совсем не хотелось.