— Вот незадача, — сказал он, и на этот раз Виктор видел все отчетливо. — Рамон, что у вас там с расписанием дежурств?

Все шло как надо, и поэтому Виктор позволил себе отвернуться, чтобы положить на тарелку добавку греческого салата. Не успел закончить, как на соседний стул опустился Рамон.

— Послушай, Арнольд, тут такое дело, — сказал он. — Анна отравилась чем-то, ее увезли в больницу. Врач сказал, лечение займет не меньше недели.

— Как не повезло, — вздохнул Арнольд. — Прямо в праздники!

— Не повезло еще и нам, ведь ее дежурство придется взять на себя, а оно приходится на послезавтра!

— Так, — Арнольд поставил тарелку с салатом на стол. — И ты хочешь, чтобы я первого января вышел на работу?

— А что делать? — Улыбка Рамона была немного заискивающей. — У меня и Ника — семьи, первого надо бы побыть с ними. А ты пока один, ничто тебя не держит... Второго отдежурю я, а дальше уж как получится.

— Ладно, — не пытаясь скрыть недовольства, вздохнул Арнольд. — Во сколько надо быть на месте?

— Часов в одиннадцать. — Рамон вздохнул с облегчением. — Особо напрягаться тебе не придется, главное — подготовить все к этой чертовой встрече с альвхеймцами.

— Хорошо, я все сделаю.

— Я так и знал, что ты отличный парень, — сказал Рамон, поднялся и направился к Альфредссону делиться новостью, что все улажено и первого числа президент не останется без референта.

Арнольд вздохнул и от расстройства допил остававшийся в фужере коньяк.

31 декабря 2228 года летоисчисления Федерации Земля, Дублин

Мобибук зазвонил, когда Арнольд примерял новый костюм. Пришлось отложить галстук и потянуться к лежащему на тумбочке аппарату.

— Слушаю вас, — проговорил Арнольд.

— Привет, Арни, — прозвучал голос, принадлежащий полковнику Загоракису. — Это твой дядюшка Рональд! Не уделишь мне, старику, пару часов?

— Ты в Дублине, дядюшка? — без особой радости откликнулся Арнольд.

— А как же! Приходи через час в бар «Пес Куланна», что на площади Грейт Вестерн. Выпьем пива, поболтаем!

— Хорошо, дядюшка, я буду, — пробормотал Арнольд, глянув на часы. Он собирался отмечать праздник в престижном кафе на Хай-стрит, где заказал место, но время пока оставалось.

Несколько торопливее, чем планировал, оделся и вышел на улицу. На темном небе блестели по-праздничному яркие и крупные звезды, мороз пощипывал лицо. Пока ждал аэротакси, успел замерзнуть и согрелся только в салоне.

Доехали быстро. Водитель высадил Арнольда на углу, прямо около сверкающей во тьме вывески. На ней здоровенный бородатый мужик замахивался копьем, явно собираясь проткнуть кому-нибудь кишки.

Вид у мужика был решительный и даже свирепый.

Арнольд усмехнулся и шагнул внутрь бара. Тот оказался невелик и почти пуст. Над стойкой подслеповато моргала праздничная гирлянда, бубнил чего-то инфовизор, бросая на стены синеватые отблески.

— Ага, вот и племянник! — раздался из угла знакомый голос. — Эй, бармен, еще два пива!

Загоракис выглядел уставшим от жизни и пьянства моряком откуда-нибудь из-под Амстердама. Несмотря на тепло в помещении, на голове его красовалась вязаная шапочка, а с плеч свисал шерстяной свитер цветов британского флага. Щеки покрывала белесая щетина. Виктор повесил плащ на вешалку, сел. Бармен принес две деревянные кружки с колышущейся наверху пеной.

— Удачи в новом году! — сказал он.

— И вам того же, — ответил Виктор.

— Выпьем за встречу, племянник. — Загоракис чуть слышно усмехнулся. — А потом поболтаем.

Кружки соприкоснулись с протяжным стуком. Виктор отхлебнул и подержал горький, отдающий хмелем напиток на языке, прежде чем проглотить.

— Судя по тому, что ты не вышел на связь, обнаружить никого не удалось, — сказал Загоракис, успевший ополовинить кружки.

— Нет.

— Это грустно, — полковник вздохнул. — Джоанна тоже ничего не сообщила. Значит, все решится завтра. И очень многое будет зависеть от тебя. Постарайся справиться.

— Я постараюсь... дядюшка.

Загоракис вновь хмыкнул, на этот раз более отчетливо.

— Если ты вычислишь этого чертова засранца в последний момент, когда деваться будет некуда, не забудь убить его! — сказал он.

— Зачем? — удивился Виктор. — А как же вы собираетесь выйти на остальных?

— Как-нибудь выйдем. — Загоракис покачал головой. — Куда хуже будет, если президент узнает о причастности к покушению СЭС. Тогда всей Службе — и нам с тобой — крышка.

Спорить с этим было сложно. Ильмар Саэс, возглавлявший Федерацию сорок лет назад, создавал Службу Экстремальной Социологии таким образом, чтобы обеспечить ей максимальную независимость. О СЭС знали только президент и министр по делам безопасности, но даже они довольно смутно представляли, чем столь безобидно именуемая структура занимается на самом деле.

Сила Службы заключалась в первую очередь в скрытности, и ее СЭС оберегала тщательнее всего. На случай формальных проверок имелось все необходимое — фальшивые бюджеты, планы, отчеты, доклады и все прочее, что могут потребовать ревизоры.

Но против тотального расследования Служба не устояла бы.

— Я понимаю, — сказал Виктор.

— Вот и отлично. — Полковник потянулся, зевнул. — Будь готов к тому, что тебе придется рвать когти. Если ты попадешь к ним в руки, это будет немногим лучше. Помнишь расположение дублинского убежища?

— Помню.

— Надеюсь, что увидимся там, а не в тюрьме. — Загоракис вновь нацепил личину «дядюшки Рональда». — И много не пей сегодня, племянник, а то рука завтра дрогнет!

— Я вообще мало пью! — гордо ответил Арнольд Ватеррос, один из референтов президентской администрации.

1 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Дублин

Будильник затрезвонил, когда на часах было девять — чудовищно раннее время для первого дня года. Но Арнольд вчера вернулся домой не поздно, лег около двух — и поэтому проснулся довольно легко.

Несколько минут полежал, стряхивая сонное оцепенение, а затем поднялся и зашлепал в ванную.

Апартаменты, куда его поселили, больше подошли бы небольшой семье. Две комнаты, просторная кухня и даже кладовка — этого хватило бы, чтобы разместить с комфортом троих-четверых человек.

Из окна открывался вид на море.

Тщательнейшим образом побрившись и выдернув из русой шевелюры несколько седых волосков, Арнольд отправился на кухню и позавтракал. Затем залез в платяной шкаф и потратил сорок минут, чтобы выбрать костюм, галстук и рубашку.