– В замок людям лучше не соваться, но на острове полно ресторанов и кофеен. Я наведался в «Белый цвет» и велел приготовить для нас королевский ужин. Знаешь, всегда хотел попробовать что-нибудь эдакое! Всяких там морских гадов или шоколадные пирожные. Хотя несколько лет за Дверью я мечтал лишь о кислом капустном супе, которым нас кормили в приюте… Представляешь?

Я кивнула, и парень потянул меня на одеяло под апельсиновым деревом. Сев, я запрокинула голову, рассматривая цветы и яркие шары фруктов. Сквозь узкие листья виднелся стеклянный купол и бушующая над ним метель.

Ржавчина растянулся рядом и закинул руки за голову.

– А еще я приказал открыть булочные и лавки, – лениво произнес он. – Думаю, нам понравится гулять по Морской Гавани и любоваться огнями. Может, даже потанцуем. Мы ведь это заслужили, правда?

Я посмотрела в лицо Ржавчины.

– Ты, верно, шутишь, – тихо сказала я.

Танцевать? И пить чай с пирожными, притворяясь, что все прекрасно? Что по улицам не бродит толпа измененных чудовищ, а на камнях Вестхольда нет написанных черным грифелем имен. Имен тех, кто погиб в битве, чей пепел все ещё кружит над островом. Кто нанес на камень имена – мы не знали, но когда Ржавчина их увидел, велел принести грифель и добавил ещё несколько слов, которые и вовсе были ни на что не похожи: Ых, Ρр, Бу, Мас, Глот…

Все они теперь красовались на серой стене замка среди остролиста и вьюнка.

Нет. Я точно не собиралась танцевать.

– Я думал, ты обрадуешься, – с обидой сказал парень.

Я покачала головой и не стала объяснять. Ржавчина всегда был таким. Легко принимал все на свете. Жизнь. И смерть – тоже. Он не любил сожаления и запросто отбрасывал их, словно грязную ненужную тряпку. Он всегда смотрел лишь вперед и учил этому меня.

Но в этот раз я не могла поступить так.

Ржавчина бесцеремонно устроил голову на моих коленях и прищурился, глядя снизу вверх. На его длинных рыжих ресницах плясали лучи света.

– Знаешь, а мне нравится быть королем, – его губы изогнулись в улыбке. – Столько возможностей! За Дверью у меня припрятан целый мешок барахла. И я знаю, где взять больше. Десятки, сотни мешков с Дарами! Да за такое меня сделают императором! Я могу все изменить. Весь этот клятый мир!

– Я думала, в Мертвомире не осталось Даров, что их все вынесли.

Ржавчина зевнул.

– Глупости! Там полно мусора. Просто людям до него не добраться. А вот я смогу. Я стану неимоверно богат!

– Если выживешь, – тихо произнесла я, но Ржавчина лишь насмешливо фыркнул.

– Зачем меня убивать? Я могу принести мешки с Дарами. Я теперь самый ценный человек во всей Империи!

– Значит, теперь ты станешь носить Дары для ренегатов? Для Великого Приора и его Ордена проклятых? В чем тогда разница, Ржавчина? – уточнила я, рассматривая апельсины. Признаться, я впервые видела такое дерево.

Парень промолчал, и когда я взглянула в его лицо, заметила, что он хмурится.

– В том, что теперь Дары будут не для аристократов, мелкая. Они будут для таких, как мы с тобой!

Я покачала головой. Что-то не верится мне в благородство ренегатов. И в Дары для всех – не верится, не бывает такого! К тому же, легионеры не отдадут просто так Двериндариум, наверняка на берегу уже стоят имперские войска.

Я поежилась.

Ржавчина потянулся и погладил мою щеку.

– Не бойся, мелкая, я о тебе позабочусь. Теперь у нас все будет отлично. Я столько лет ждал этого дня! Хочешь, покажу кое-что?

– Покажешь?

– Ну да. Правда, я никогда не делал подобного с людьми, но в тебе тоже есть часть Мертвомира, так что должно получиться. Смотри мне в глаза.

Я пожала плечами и сделала, как он приказал. Пальцы Ρжавчины на моей щеке были тёплыми и шершавыми. Некоторое время ничего не происходило, я лишь рассматривала коричневые и золотистые крапинки в радужках парня. И уже хотела отодвинуться, как вдруг…

… у меня болит спина. Тянут плечи и крылья кажутся слишком тяжелыми, неловкими. Вокруг белесое марево – бесконечный и густой туман. Лететь в нем слишком опасно. Надо найти место и переждать… Надо отдохнуть…

… обломок скалы и каменный козырек над ним. Я вижу свои лапы и когти, когда приземляюсь. Я – зверь. Эфрим…

Засыпаю на холодном камне…

Рассветное солнце согревает шкуру, и я открываю глаза. Оглядываюсь. Задыхаюсь. То, что я принял в тумане за скалу, оказалось башней. Я смотрю с ее высоты и вижу разрушенный город. Руины, затянутые бурым мхом, вьюнком и серебристыми травами. Но даже сейчас я вижу неповторимую красоту этого места. Я замечаю обломки изящных строений, башен и дворцов, остатки кружевных мостов и переходов, каскады подвесных галерей и некогда широкие проспекты, на которых кое-где сохранились изваяния из белого и черного камня. У некоторых статуй есть крылья – птичьи с перьями или кожистые, как у эфрима. Но остальное тело при этом совершенно человеческое, одетое в ниспадающие свободные накидки.

Меня это удивляет…

Там, внизу, лежит древний город Мертвомира. Над круглой, как монета, площадью, густо поросшей травами, виднеется арка. На светлом камне чернеют символы неизвестного языка… я долго смотрю на них, словно пытаюсь осознать тайный смысл, угадать послание древности… Мне хочется понять, почему этот город погиб…

… моргнув, я вернулась под апельсиновое дерево. И в полнейшем изумлении уставилась на довольно улыбающегося Ржавчину.

– Я видела твои воспоминания? Но как?

– Подарок с той стороны, – со смешком произнес парень. Погладил мою щеку, коснулся губ. – Понравилось?

– Это невероятно!

Он улыбался, рассматривая меня. Моих губ коснулось его мятное дыхание, но я не обратила внимания, все еще мысленно гуляя по развалинам древнего города. И почему мне виделась в нем некая неправильность? Какое-то несоответствие…

Догадка царапнула и исчезла, потому что Ржавчина потянулся ко мне.

– Ви, я думаю, нам надо пожениться. Можем сделать это прямо сегодня.

И не давая мне опомниться, зарылся рукой в мои волосы, притягивая к своему лицу. Своим губам. Одним ловким движением перевернул, и я оказалась на одеяле, а Ржавчина – сверху. И я ощутила не только запах мяты, но и ее вкус.

Почему-то поцелуй Ржавчины меня ошеломил. Я словно разделилась – и одна часть меня ощущала его тяжелое литое тело, его руки, перебирающие мои волосы, его губы, касающиеся моих. Его запах – мята и немного корица… а вторая часть изумленно наблюдала за всем этим. Я словно не хотела принимать тот факт, что Ржавчина меня целует. Я даже глаза не закрыла и сейчас слишком близко видела щеку парня и темно-рыжие пряди, упавшие на его лоб. Происходящее было настолько неправильным, что мое тело словно окаменело, а разум застыл. Но когда Ржавчина коснулся моего языка своим и жадно, хрипло втянул воздух, мое оцепенение взорвалось. Я с силой отпихнула от себя парня. Вернее – попыталась, потому что он оказался неимоверно сильным! И даже не дернулся!