– Привет, – отозвался он безразлично и хотел было увести Олесю прочь, но тут Анжела заговорила:

– А я как раз интересовалась у твоей подружки, что это за сумочка. Не могу узнать дизайнера, но это, определенно, не Луи, – последнее слово та произнесла на французский манер, отчего ему самому невыносимо захотелось заткнуть ей рот бокалом, причем перорально.

– Луи уже не в тренде, ты что, не слышала? – ответил Шервинский пренебрежительно. – А у Олеси сумочка от новомодного дизайнера, если ты так хочешь знать, но его имя – секрет. А теперь извини, мы хотим уединиться.

И, сжав Олесин локоть, Артур повел ее через веранду в сад.

– Если ты уже внёс свою лепту в фонд кобелиных удовольствий, может, уйдем отсюда? – сухо поинтересовалась Олеся, когда они остановились у скамьи, выполненной в стиле ампир.

– Как я понимаю, местное общество тебе не понравилось? – поинтересовался Шервинский и едва не расхохотался, увидев, каким сделалось выражение лица Олеси после этого вопроса.

Определенно, она не умела фальшивить и скрывать свои истинные эмоции, что разительно отличало ее от тех людей, в кругу которых он обычно вертелся. И это ему в ней очень нравилось.

– Я, в общем-то, уже закончил здесь свои дела, – отозвался Артур примирительно. – Мы можем уехать, если тебе так хочется.

– Очень хочется.

– Жаль, я надеялся, что ты согласишься сопровождать меня куда-нибудь ещё.

– Зачем? – пожала Олеся в ответ плечами. – Полагаю, у тебя нет проблем с тем, чтобы найти очередную куклу на подобный выгул. А я для этого не гожусь, извини.

– Прости, – сказал он мягко и, протянув руку, двумя пальцами приподнял ее подбородок. – И мне не нужна любая, а тем более, как ты выразилась, кукла.

Сказав это, Шервинский склонился к Олесе и ее лёгкое дыхание коснулось его лица, но стоило только ему приблизить свои губы к ее, как она в последний момент резко отвернулась и он скользнул поцелуем только лишь по щеке.

– Намек понят, – усмехнулся Артур. – Поехали отсюда.

Обратный путь проходил в молчании. Когда до дома, где работала Олеся, оставалось проехать метров пятьсот, она вдруг попросила его остановить машину.

– Дальше я пойду пешком.

– Почему? – поинтересовался Шервинский. – Боишься, что нас увидят вместе? Но это невозможно будет скрывать бесконечно… Олеся, – он ласково выделил ее имя, но она даже не подняла на него глаз. Вместо этого ее руки потянулись к шее и, нащупав замок, расстегнули колье. Стянув его с себя, Олеся протянула украшение ему:

– Вот, возвращаю в целости и сохранности.

Он несколько секунд смотрел на протянутое ему колье, после чего поднес свою руку, но вместо того, чтобы забрать драгоценность, стиснул пальцы Олеси в кулак, зажав в нем изумруд.

– Я хочу, чтобы это осталось у тебя.

– Я не могу принять этот подарок.

– Нет проблем. Считай, что я отдаю тебе этот изумруд на хранение, чтобы ты надевала его на встречи со мной.

– Не уверена, что мы ещё увидимся.

– А я – уверен, – твердо отрезал он и, наклонившись к Олесе, отчего она ощутимо напряглась всем телом, открыл дверцу машины с ее стороны.

– До встречи, Олеся.

Так и сжимая в руке колье, она быстро выскочила из машины, словно боялась, что он затащит ее назад и заставит отрабатывать стоимость украшения, что породило у Шервинского лёгкую улыбку.

Она ещё придет к нему, он был уверен. И причиной тому будет вовсе не это несчастное колье.

***

Отец устал. Олесе даже не нужно было слышать это от него, чтобы понять, что он вымотан. И хоть старался улыбаться и заверял, что всё в порядке и он справляется, одного взгляда Лесе хватило, чтобы понять, что нужно дать ему передохнуть хотя бы несколько часов.

– Я забираю Любу и мы идём гулять, – безапелляционно заявила она едва ли не с порога, когда приехала домой навестить родных. – А ты – ложишься спать. И точка.

Отец попытался протестовать, пока она одевала сестру, чтобы отправиться с ней на прогулку. Знала, что будет непросто провести вдали от дома несколько часов, но и отступать от намеченного плана не собиралась. В любом случае, при необходимости можно было попробовать тихонько вернуться обратно и постараться не разбудить отца.

Она побросала в сумку всё необходимое и, не без труда усадив Любу в специальную коляску, открыла дверь квартиры и повторила то, что уже сказала до этого:

– Ты ложишься спать. Всё.

Ей тоже было необходимо это время, которое собиралась провести с сестрой на прогулке. Сейчас, когда ни Джека, ни Артура не было рядом, появлялся шанс привести мысли в подобие порядка. Итак, с одной стороны был таинственный незнакомец, к которому она испытывала чувства. Он окружил собой, заставил думать только о нём. С ним у Олеси был потрясающий секс… и на этом всё.

Она задавалась вопросами: «Что будет дальше?» и «К чему приведут в итоге эти отношения?», но не находила на них ответов. И понимала, что уже опасно близка к тому, чтобы начать требовать от Джека хоть какой-то ясности.

С другой стороны рядом был Артур, и Олеся не собиралась отрицать тот факт, что его внимание ей приятно. И пусть мотивы Артура были для неё яснее-ясного – да он их и не скрывал – как раз с этим реальным мужчиной всё было гораздо более определённым, нежели с Джеком.

– Олеся? Привет, а я как раз тебе звонить на днях собиралась. – Её, задумчиво прогуливающуюся с коляской по парку, окликнула Инна, и Олеся встрепенулась.

– Привет.

Она тут же испытала нечто, сродни неясной тревоги. Инна собиралась ей звонить? По какой причине?

– Что-то случилось? – как можно спокойнее уточнила она.

– Нет. Ничего не случилось. Просто я подумала… ну, как ты на том месте, что я тебе присоветовала?

Леся вскинула бровь, глядя на подругу вопросительно. Скрывалось ли за этим вопросом нечто большее или же это была лишь дань своего рода вежливости?

– Всё отлично. А что?

– Да ничего. Я просто волновалась, всё ли окей. А ты… уже доработала там? – Инна выразительно взглянула на Любу.

– Да нет. Меня иногда отпускают к родным.

– А-а-а, ну хорошо.

Олеся выжидательно смотрела на Инну, но та молчала. А вот сама Леся, похоже, стала излишне подозрительной. Иначе объяснить себе тот факт, что до сих пор перебирает причины, по которым Инна могла вызнавать у неё что-то о работе на Джека, она не могла.

– Слушай, а Прохоров не говорил, кем именно ему приходится мой работодатель? Вообще ничего такого не озвучивал? – всё же решилась она на вопрос, понимая, что вряд ли будет хуже, если она попытается узнать хоть что-то о Джеке.

– Нет, не говорил. Но я так поняла, что там урод какой-то, что ли. Или безногий.