— Так все-таки убийцу? — вмешался долго хранивший молчание Шеин.

— Похоже на то, — кивнула Алла. — Я же не договорила про показания Лесиной, вы сразу стали про еду спрашивать!

— Она что-то прояснила?

— Не то чтобы, но сказала, что по дороге к забору, за которым бомжи ожидали свою «благотворительность», слышала, как Лариса с кем-то ругалась на балконе, с которого впоследствии и упала.

— А этот «кто-то» известен? — поинтересовался Белкин. — Лесина видела второго человека?

— Только слышала. И считает, что узнала голос. Он принадлежал Инне Гординой.

— Получается, мы можем ее задержать?

— Можем. А за то время, пока она пробудет у нас, необходимо выяснить ее мотивы.

— С этим, боюсь, проблемка! — хмыкнул Шеин. — Инна ведь жила в доме Томиных лишь по их доброй воле, и смерть Бузякиной вряд ли могла быть ей выгодна.

— А вот в этом и надо покопаться, — заметила Алла. — Узнайте, не составляла ли Лариса завещания… Или, может быть, завещание есть у Томина? И еще не стоит забывать, что помимо корыстных существуют и другие мотивы для убийства.

— Вы имеет в виду страсть? — с сомнением проговорил Дамир.

— И еще десяток разных причин! Задержим Гордину, надавим, только аккуратно, без фанатизма, а тем временем поищем мотив. Если повезет, она сама расколется и предоставит его нам на блюдечке с голубой каемочкой. Однако на такой подарок рассчитывать не стоит! Антон, на вас добытые в доме записи с камер: постарайтесь отследить передвижения Гординой вплоть до момента гибели Ларисы. Если окажется, что Инна и в самом деле находилась на балконе в то время, можно считать ее виновной. Допускаю, что имел место несчастный случай, ставший завершением ссоры между двумя женщинами. Кроме того, у нас есть свидетельства двух человек, Лесиной и Дарьи Томиной: возможно, Гордина признается, ведь если она виновна в гибели Ларисы, ей, должно быть, трудно носить в себе такую тяжесть! Да, кстати, когда будете отсматривать записи, поищите мужчину с фотокамерой: если он не из числа гостей Ларисы, то автоматически становится подозреваемым!

— А если он журналист? — предположил Белкин. — Насколько я понимаю, Бузякина пригласила кого-то для освещения знаменательного события?

— Дамир? — обратилась к Ахметову Алла.

— Я опрашивал нанятый для банкета персонал, — ответил тот, нахмурившись. — О репортерах вопросов не задавал.

— Нужно спросить у Дарьи. А что персонал?

— Бузякина наняла больше десятка человек, я успел поговорить только с половиной. Они не рассказали ничего, что могло бы нам помочь. Повара не выходили в зал, занимаясь готовкой, а официанты в основном пялились на знаменитостей.

— Ничего, продолжайте, — велела Алла. — Не исключено, что среди всей этой толпы окажется хотя бы один человек, который что-то видел или слышал! Вы, Александр, продолжайте работать по финансам Бузякиной и Томина. Нам нужна хоть какая-то зацепка, чтобы иметь право побеспокоить коллег из ОБЭП! Возможно, это вообще не понадобится, если Гордина заговорит.

* * *

Мономах недоумевал, с чего бы это его вызвала к себе Нелидова: ему казалось, они все обсудили. Или всплыли новые обстоятельства в связи с гибелью Калерии Куликовой? Он готов поклясться, что Гурнов ничего ей не говорил, так что, черт подери, ей надо? Сам являясь начальником, Мономах тем не менее терпеть не мог общения с вышестоящими чинами. Обычно это ничем хорошим не заканчивается! И хотя Нелидова формально не его начальница, но все же она — представитель Комитета по здравоохранению, а значит, стоит выше любого работника больницы.

Однако Нелидова встретила его радушно. Она временно расположилась в кабинете начмеда по хирургии, который в данный момент находился на больничном (Мономах подозревал, что он предпочитает отсиживаться дома, пока работает комиссия).

— Спасибо, что нашли время, Владимир Всеволодович, — сказала Нелидова, поднимаясь со своего места за столом, чтобы пожать ему руку. Рукопожатие у нее было мужское, несмотря на небольшой размер кисти и субтильное телосложение. — Могу я вам предложить чай? Или кофе?

— Спасибо, ничего не надо, — ответил Мономах, предпочитая не расслабляться в присутствии женщины, которая, с одной стороны, вызвала в нем симпатию, но с другой — заставляла опасаться подвоха.

— Что ж, тогда перейдем сразу к делу, — улыбнулась она. — Знаете, я много слышала о вас от нашего общего знакомого.

Началось! Мономах не сомневался, кто этот «общий знакомый», хоть Нелидова и не называла имени.

— Но я хотела сама составить о вас впечатление, потому что не люблю полагаться на чужое мнение, — добавила она. — Хотя оно и весьма лестное!

— Неужели? — пробормотал Мономах. Он не надеялся, что Кайсаров хорошо о нем отзывался, ведь он так и не выполнил просьбу сливать ему информацию о Муратове!

— Можете не сомневаться, — подтвердила Нелидова. — Мне говорили, что вы человек честный, неподкупный и прямой. Эти качества встречаются редко… И еще реже приносят пользу их обладателю.

А вот это она верно заметила!

— Общаясь с вашим главврачом, — продолжала между тем Нелидова, — я пришла к выводу, что его неприязнь к вам проистекает из-за этих ваших, гм… особенностей характера. Именно поэтому мне важно услышать вашу точку зрения на сложившуюся в больнице ситуацию.

— Даже несмотря на то, что вы не любите полагаться на чужое мнение? — перебил Мономах.

— Вы внимательный слушатель!

— Как и вы.

— Это так, — согласилась она, катая по столу карандаш. — И все же ваше мнение мне небезразлично.

— О чем конкретно?

Нелидова пододвинула к себе папку, лежавшую на краю стола, и вытащила из нее несколько скрепленных степлером листков.

— Вы же в курсе, что на счет вашего отделения периодически поступают средства от организаций и частных лиц?

— У моего отделения нет расчетного счета, — ответил Мономах.

— Простите, я неправильно выразилась, — кивнула Нелидова. — Средства поступают, конечно же, на счет больницы, но с оговоркой: для отделения ТОН. За последние два года переводы была весьма и весьма приличные!

Мономах молча кивнул.

— Главврач называл вам сумму?

— Нет. Я никогда не видел этих документов.

— Но деньги получали?

— Да. На эти средства нам удалось сделать ремонт в некоторых палатах и поменять кровати на ортопедические. Кроме того, мы оборудовали библиотеку для пациентов: люди проводят здесь много времени, и им необходимо чем-то себя занять!

— Взгляните, эти суммы соответствуют полученным вами? — Нелидова протянула Мономаху бумаги. При виде таблиц с расписанными по графам цифрами он не смог сдержаться и присвистнул.

— Что такое? — поинтересовалась собеседница.