могут успокоить Степь, правитель, – почтительно отвечал Бату.

– Мурзы, возглавляющие улусы, озабочены судьбой только своих родов. Нет единства среди них. Каждый год раздоры между ними за земли, за пастбища, за украденных лошадей. Для выпаса скота, сколько бы его ни было, нет нужды в большом количестве пастухов. В аулах много жителей, свободных от труда, которых легко можно сколотить в конные отряды для набегов на соседей. Поэтому и постоянные стычки между родами, между аулами. Есть только один путь для подавления раздоров. Общий поход нужен, чтобы объединить Степь. Только в походе за чужим добром объединяются кочевники.

– Вы правы, правитель.

– Всегда походы нужны были, когда тучно, богато становилось в Степи, либо, когда худо. Когда много лошадей, когда много овец, когда у всех в юртах хватает мясо, тогда нужен поход. Чтобы от сытости не приходили плохие мысли кочевнику. Сколько лошадей воруют соседние племена друг у друга в тучные годы? Много. Тогда раздоры, обиды начинаются у соседей. Когда худые времена приходят в Степь, когда люди гибнут от голода, тогда тоже нужен поход. Чтобы завоевать чужие земли, чтобы взять добычу, чтобы накормить кочевников. Только в походе соседи не идут войной на соседа. Степь должна быть единой, как сжатые в кулак все пальцы. Только тогда кочевники не сгинут. Нельзя останавливаться степнякам. Все время они в походах они должны быть. Шынгыс-хан знал это. Поэтому он великий.

– Вы не менее великий, правитель.

– Нужен поход! – убедительно воскликнул правитель. – Но не скоро. Нужно набрать силы. Этот год кролика. Через три лета выступим. Эти три года тучные будут. Как раз наберем силу. В год лошади пойдем походом. Да! В год лошади! Сильный год будет!

– Урус-бий, как бы Вы ни были уверены в своей победе, Вы знаете, что войны бы не было, если бы Ваш соперник не думал, что у него тоже есть шанс на победу. Вы можете погибнуть.

– Смерть от стрел и сабель входит в жизненные планы правителей, – просто ответил Урус-бий.

Почтительно промолчал Бату-мурза.

– Другого выхода у нас нет. Либо выступим в поход, либо Степь утонет в раздорах и погибнет, – удручающе продолжил правитель.

– Куда пойдем, правитель? На север или на восток? – заинтересованно спросил мурза.

– Московское княжество воюет с Речью Посполитой. Русский князь Иван требует ему коней для войны. Отправим коней для Москвы. Пусть они думают, что мы приняли их власть. Но в будущем без похода мы погибнем. Степь утонет в раздорах, погибнет, а вместе с ней и Сарайшык. К тому же придворный жрец предсказал, что через три года выступать надо, – намекнул Урус-бий своему верному мурзе.

– Вы правы, правитель.

– Нужно отправить послание в Московское княжество вместе с конями. Где толмач Касым?

***

Чем ближе к городу, тем шумнее после тихой Степи становилось. Караваны шли из города и в город. Караваны сопровождали множество пеших и конных – купцы, ремесленники, дервиши и странствующие актеры. Мелкие купцы, которые не могли самостоятельно снарядить караван, отправлялись в путь с небольшим грузом, объединялись; ремесленники надеялись найти лучшее применение своим талантам в чужедальних землях, актеры потешали публику в караван-сараях, а дервишей караванщики почитали за честь видеть своими гостями. Считалось, что святые люди приносят каравану удачу.

По обе стороны широкой дороги, ближе к массивным воротам, ведущим в Сарайшык, стражники разожгли огромные костры в ряд. Все входящие в город проходили между ними. Не только для ночного света, но и для очищения от злых духов использовали огонь. Чтобы люди чистыми, свободными от плохих замыслов входили в город. Так повелось с самого основания Сарайшыка. И никогда эта традиция не прерывалась. Еще огонь использовали и для оберега от степной чумы. На ночь ворота закрывались, поэтому все спешили успеть.

Стража у ворот цепкими взглядами оценивающе осматривала всех. Караул мог различать жителей Степи и городов друг от друга. Не по одежде. А по походке. У всех жителей Степи от постоянной верховой езды, от умения держаться на коне выработалась особая походка. Верхом, в седле, кочевники редко смотрели вниз, доверяя своим лошадям. Обычно они смотрят прямо вперед или вверх. И при пешей ходьбе они сохраняли эту привычку, откидывали плечи назад, спина принимала прямую осанку. Так горделиво жители Степи отличались от обитателей Сарайшыка. Которые семенили пешком, смотря себе под ноги и редко запрокидывая голову в сторону Вечного Неба.

Касым не торопился в город. Он мог и не выйти из него, убьют его там. Поэтому сидя верхом на Аксуйек, вдали от потока людей, смотрел, как спешат счастливые проходящие лица. Все были довольны, что попадают в город, в предвкушении чего-то нового.

Жизнь жителя Степи сезонна. Всегда в ожидании. Холодной суровой зимой ждут теплой весны, затем щедрого лета, потом сытной осени. Так сезонно, в ожидании и проходит жизнь кочевников. В ожидании лучших перемен. В предчувствии, что в городе можно вкусно покушать, услышать новости, увидеть зрелища, обменять свою вещь на другую, жители Степи спешили в Сарайшык. Им казалось, что до этого они не жили настоящей жизнью, а лишь занимались подготовкой необходимых для нее условий. Испытывали голод, холод, заботились больше о скоте, чем о себе. А теперь пришло время насладиться покоем в Сарайшыке.

Когда-то Касым в предвкушении радостных, новых событий также въезжал впервые в город. Но поставили перед ним ужасный выбор страшные люди и теперь нет и не будет ему покоя.

Сзади раздался мелкий топот. Обернувшись, Касым, увидел Тимура с аула. Тот шумно подъехал на своей низкой и беспокойной лошади.

С надеждой смотрел в глаза Тимура Касым, ожидая новости.

– Жив Едиль-батыр! И будет долго жить. Так сказал шаман, – радостно сообщил Тимур.

– Слава Тенгри, – облегченно выдохнул Касым. Спрятанная глубоко внутри боль, дрожащая и натянутая, как тетива лука, требовала выхода. Поэтому неожиданно для него самого, он подъехал на коне поближе и крепко обнял своего молочного брата, расплакавшись.

Всегда неугомонный, беспокойный Тимур в этот раз неподвижно стоял, также крепко обнимая. В детстве его характер не позволял ему находиться на одном месте. Старики знали, как воспитывать таких детей, как укрощать. Их отправляли пасти овец. Веками было подмечено, что те, кто пасет овец, сам становится кротким и послушным. А те, кто ухаживает за лошадьми, тот получает их быструю, неукротимую энергию. Поэтому отправляли беспокойного Тимура к отарам овец. На короткое время мальчик успокаивался, но потом дикая природа вновь пробуждалась в нем, заставляя носиться с места на место.

Всех степных детей учили