– Из Казахстана, – испуганно ответил Аманжол.

– А мама у тебя тоже оттуда, Аман. Казачка, – все не успокаивался другой похититель.

– Заткнись, я тебе сказал! И не казачка, а казашка! – встал боксер. По всем видимому, он был там самый главный.

– Пацаны, отпустите мальчика. Он не при делах. Видите же, – это подал голос Хасан.

Тени обступили сидящего. Держа в руках зажигалку у лица афганца, похитители задавали вопросы:

– Герыч где?

– Я покажу. Пацана отпустите.

– А если мы его сейчас резать будем при тебе? Ты нам тогда все расскажешь, раз так переживаешь за него.

– Не будете. У мальчика такое же имя, как у тебя, Аман. И он из Казахстана, как и твоя мама. А я и так все вам отдам. Смысла нет мне скрывать. Вас много. Вы сильные. «Герыч» вам отдадим. Спишем на убытки. В бизнесе так бывает. А нам еще привезут. Но в следующий раз мы будет осторожнее и не попадемся. Будет нам урок за науку. Так что и спасибо вам скажем.

– Складно звонишь, – после раздумья ответил главарь.

Все время пока Хасан говорил, Аманжол смотрел на еле освещаемое его лицо. Пламя зажигалки выхватывало окровавленные губы, ссадины на скулах, разбитый нос, закрытый от синяка левый глаз. Только правый глаз маленьким красным угольком ярко горел. Пока Аманжол лежал без сознания, в это время похитители пытали его старшего друга. Только голос сохранил афганец, как всегда спокойный и уверенный.

Похитители, за исключением одного, отошли подальше для вынесения решения.

– Не переживай, Аманжол. Сейчас пойдешь к себе, в общагу, – разбитыми губами тихо произнес Хасан.

– Все из-за тебя! Это все ты виноват! Я не знал, что ты наркотиками торгуешь. Я не хочу умирать! Это ты, только ты один должен умереть! Я не хочу умирать! Я буду учиться! – сипло шипел он, так как от страха во рту сильно пересохло. Только слезы текли по лицу паренька и сопли заливали подбородок.

– Э, заткнулись оба, – стражник прикрикнул на пленников.

Когда бандиты подошли к ним, а главарь вытащил нож, то Аманжол почувствовал, как теплая жидкость потекла по его ногам. От страха он обмочился.

– Повезло тебе, тезка – земеля, – разрезая веревки, сказал боксер, – а теперь беги. И никому не звука. Тем более милиции. Проболтаешься кому, то тебе хана.

Аманжол, не оглядываясь ни на кого, побежал. Бежал, спотыкаясь в темноте о лежащие ветки и падая лицом вниз. Бежал, утирая слезы рукавами куртки. Только утром смог найти дорогу до общаги. Весь грязный с головы до ног, он прошел в свою комнату и не раздеваясь, просто рухнул в койку.

Ему удалось забыться всего на несколько минут. Потому что его разбудили, резко подняв с подушки. Вокруг стояли злые и обеспокоенные афганцы.

– Где Хасан!? Почему к нам сразу не пришел!?

Весь девятый этаж пришел в движение. Но не веселое, обычное, как вечерами. А напряженное, резкое. Шумно раскрывались двери. Серьезные, хмурые мужчины рассовывали по карманам ножи, у кого-то проглядывались стволы. Бесцеремонно, даже жестко затолкнули Аманжола в машину. Долго бродили по лесу в поисках места, откуда бежал напуганный студент.

Отчаянный крик вырвался у всех афганцев, когда еще издалека увидели забросанный ветками небольшой холм у дерева. Плача, голыми руками они разрывали мягкую землю. Когда показалась голова, то очень бережно, как будто Хасан еще живой, очистили лицо от земли. Также осторожно, словно это хрупкий предмет, вытащили тяжелое тело из неглубокой ямы. Не стыдясь своих слез, все афганцы плакали, стоя у тела друга.

Только глаза Аманжола были сухими. Может он выплакал все слезы, когда одиноко бежал в лесу в поисках выхода? А может он был настолько напуган, погружен в свой страх, что ни что другое его больше не волновало?

Когда в тот же день в общаге афганцы дали ему в руки пистолет и спросили, пойдет ли он с ними мстить, то он испуганно помотал головой, у него нервно задрожали руки. Аманжол убежал к себе в комнату. Там он быстро собрал вещи. И тем же вечером умчался на поезде к себе в Казахстан. Дома он все рассказал матери. Так и остался на родине. Учился уже в местном ВУЗе.

Через несколько лет он узнал, что произошло. Афганцы никому не платили за «крышу». Местная братва решила их наказать. Поэтому и было устроено похищение Хасана. После пошли просто убийства. Доброго, безобидного Гулама зарезали прямо у дверей общежития, когда он возвращался из магазина, нагруженный продуктами для всех земляков. Остальных отстреливали. Кто-то сбежал.

Аманжол все попытался забыть. Все. Серое спокойное лицо Хасана с перерезанным горлом. Осуждающий взгляд Гулама, протягивающего пистолет. Все. Что повезло ему, что у бандита и у него самого оказалось одно имя. И что у главаря мама казашка. Наверное, тому мама рассказывала анекдот про то, что казахов нельзя брать в плен и допрашивать, а сразу нужно расстреливать, иначе родственником может оказаться. А может благородство хотел произвести бандит среди своих в ответ на благородство, жертвенность Хасана? И что никогда не выдал бы Хасан местонахождение героина, и тем более не отдал был, подставив своих земляков. Это противоречило его природе.

Но самое главное – Аманжол пытался забыть свои последние слова Хасану.

Поэтому никогда не возвращался в тот город.

Уже взрослый, когда зрелым, состоявшимся мужчиной Аманжол приходил в караоке и листая список, ему попадалась песня «Доктор Петров», то он быстро и нервно перелистывал на другую страницу. Если слышал ее в заведении, то неожиданно для всех резко покидал место. Он не мог ее петь и не мог ее слушать в обществе.

Он слушал эту песню только один раз в год. Ежегодно в конце августа он в одиночку напивался коньяком, заказав себе для закуски афганский плов. Пьяный, лежа на кровати, и уставившись открытыми глазами в потолок, он слушал «Доктор Петров». Бесчисленное количество раз Наталья Сенчукова напевала своим тонким голоском эту песню и на пятом-шестом прослушивании ему уже казалось, что мелодия со словами льется откуда-то сверху. Где, он надеялся, сейчас обитают афганцы.

***

Нельзя возвращаться в те места, где ты был особенно счастлив или несчастен. Прошлое настигнет тебя, когда ты к этому не готов. И оно будет больно бить по самым уязвимым местам. А затянувшиеся раны снова будут кровоточить.

Аманжол почувствовал, что Сарайшык и его прошлое связаны между собой. Что покой он может найти в месте древней силы. И очень сильно