– Почему вы с Алнондом не останетесь здесь, рядом с маленьким Ургондом и его родителями? – спросил Рене. – Вы могли бы с ними иногда видеться.

– Каждый из нас должен быть на своем месте. Так лучше для Великой Матери. К тому же не забывай, что и у меня есть своя родина. Я уже соскучилась по суровой и гордой красоте наших лесов.

– Я никогда не бывал в России, – задумчиво сказал Рене, – но теперь-то обязательно побываю. И Доменга возьму с собой. Устроим ему студенческую практику.

Доменг и Метта озадаченно воззрились на Рене.

– Не удивляйтесь, – улыбнулся тот. – Я уже все решил – Доменг приедет ко мне в Париж и будет учиться. Метта нас покидает, но мы с тобой будем вместе спасать красоту, чтобы она спасла нас.

Метта радостно вскрикнула и бросилась Рене на шею.

– Я знала, что ты не оставишь Доменга. Не могу передать, как я счастлива!

Доменг тоже был обрадован и растроган, однако через минуту на его лице отразилось сомнение.

– Только не рассчитывай, что я приеду и сяду тебе на шею, – пробурчал он.

– Ни в коем случае, – с притворным испугом замахал руками Рене. – Будешь и работать и учиться. Но, думаю, – он заговорщицки подмигнул Метте, – забота и участие друга тебе не повредят.

Во второй половине дня путешественники достигли того места, где начиналось устье реки. Они вышли на берег и стали прощаться. Метта обняла и поцеловала всех по очереди.

Дедушка Итой долго не выпускал ее из своих объятий.

– Приезжай еще, дочка, – говорил он, вытирая кулаком глаза. – Будем кататься на яхте. Маринг очень тебе обрадуется. И передай привет Ургонду, если доведется свидеться. Может, я старый и глупый, но мне почему-то кажется, что малыш тоже по мне скучает.

– Ты самый лучший дедушка на свете, – серьезно сказала Метта. – Ургонд действительно любит тебя и чувствует твое настроение. Если ты будешь печалиться, то и ему будет плохо.

– Ну, столько-то я могу сообразить, – заулыбался дед. – Больше ни одной слезинки! Не пристало бравому капитану распускать нюни. Вон у меня теперь какой корабль!

Друзья усадили Итоя в лодку, а сами немного спустились по берегу пешком. Здесь они еще раз обнялись, и Метта пошла к воде.

– Подожди! – окликнул ее Доменг. Метта вернулась. – Я хочу тебе что-то сказать.

Метта ждала, ощущая в душе ту же щемящую пустоту, как и тогда, после прощания с Ургондом.

– Тину наимме меттайя, – произнес Доменг певучие слова на древнем языке драконов.

Метта зарделась и опустила на щеки длинные ресницы. Потом повернулась и побежала к реке. Секунда – и она исчезла в воде. Несколько минут поверхность реки оставалась спокойной, но вот вода взволновалась, и они увидели красочного изящного дракона с золотыми рожками. Метта еще на миг задержалась, послав им незабываемый взгляд янтарных глаз, и поплыла к выходу в море. Рене и Доменг видели, как большой дракон Алнонд присоединился к дочери на середине реки, и они сразу понеслись в открытое море, словно две золотые стрелы, усыпанные самоцветами.

– Что ты ей сказал? – спросил Рене.

От него у Доменга не было секретов.

– «Я тебя люблю», – перевел он извечные слова, которые на любом языке звучат, как песня.

– Меттайя… – прислушиваясь к звукам незнакомого языка, повторил Рене последнее слово.

Внезапно одновременная догадка озарила их лица.

– Доменг! – воскликнул Рене – Ее имя!..

– Ее зовут Любовь, – тихо проговорил Доменг.

Они повернулись к морю. Там, в далекой слепящей голубизне, мчался на север дракон по имени Любовь, с рубиновым кольцом на пальце.

* * *

Через два дня Рене сошел с трапа самолета в аэропорту Орли. Его встречала Мари, радостная, улыбающаяся. Он сообщил ей о своем приезде накануне из Манилы. Увидев Мари, Рене почувствовал, что рад ей, как никогда, возможно, потому что нуждался сейчас в поддержке. Отвечая на ее приветственные поцелуи, он корил себя за то, что совсем не вспоминал о ней все это время.

В машине, по дороге домой, Мари увлеченно рассказывала о своей поездке в Китай, что было для него очень кстати – отвечать на ее вопросы он пока не был готов. Лгать не хотелось, а говорить правду … она бы не поверила.

Едва войдя в просторную парижскую квартиру, Мари потянула Рене в комнату, где на журнальном столике лежала плоская квадратная коробка.

– Это тебе китайский сувенир. Я везла его в руках, чтобы не разбить, – щебетала она. – Смотри, какая прелесть – ручная работа, живопись на стекле.

– Я тоже тебе кое-что привез, – начал Рене, открывая коробку и… замолчал.

На него смотрела Метта. Да, это была она – то же золотистое свечение кожи, те же глубокие янтарные глаза, сияющие мудростью и добротой. Казалось, она на секунду остановилась, чтобы подарить ему еще один ободряющий взгляд.

Неизвестный китайский мастер никогда не видел дракона, но Рене знал – это память поколений водила его рукой.

– Что случилось? – спросила Мари. – Что с тобой, Рене?

– Рене, – строго сказала Мари, входя в кабинет, – где Доменг? Он уже второй день прохлаждается, вместо того чтобы готовиться к экзамену.

– Ты чересчур к нему требовательна, – возразил Рене, роясь в огромной кипе своих бумаг, – надо же ему когда-нибудь отдыхать. Сессию он сдает на отлично – не вижу оснований для беспокойства.

– Я по опыту знаю, что перед последним экзаменом нельзя расслабляться. Пусть сделает еще одно усилие и будет свободен, как ветер. Помню, для меня третий курс был самым трудным. По-моему, ты слишком балуешь парня.

– Не понимаю, что ты от него хочешь – учится он блестяще, еще и подрабатывает; домой приходит выжатый, как лимон. Небольшие каникулы пойдут ему только на пользу.

– Почему здесь книга валяется открытой? – Мари посмотрела на обложку. – Бальзак? Это ты перечитываешь? – удивилась она.

– Нет, Доменг совершенствуется во французском. Все-таки, что ни говори, редкие способности у этого мальчика. Того и гляди – стихи начнет писать.

– Что ж, отрадно слышать. Однако порядок соблюдать вы оба не приучены. Вчера я обнаружила его хомяка в банке с крупой, не говоря уже о том, что твой Роджер сгрыз мои новые туфли.

– Если бы банка была закрыта, а туфли стояли в шкафу, ущерба бы не случилось, – запальчиво отбился Рене. – Ты и сама, как я погляжу, не отличаешься особой аккуратностью.

Мари, тряхнув длинными светло-русыми волосами и окинув его уничижительным взглядом, приготовилась припомнить супругу все его грехи с момента их знакомства, но закономерно набирающая силу перепалка была прервана раздавшимся в передней звонком.