– Но у Маргарет больше нет времени. Мы с вами прекрасно знаем, что ей здесь не выжить. – И я показываю на ее неподвижное тело. – А потом придет и наша очередь, – глядя на нее, я никак не могу отделаться от этой мысли.

– Надо думать о хорошем, Лиллиан. Думайте о ваших детях, о доме, о муже. И, кстати, у меня для вас сюрприз, – говорит Дейв с шутливой таинственностью, столь не соответствующей трагичности нашей ситуации. Он отпускает мою руку и, покачиваясь, бредет на другой конец плота.

– Да, только сюрпризов нам сейчас и не хватает, – отпускает язвительное замечание Кент.

Хлюпая собравшейся на дне жижей из соленой воды, крови и морских водорослей, Дейв возвращается, садится от меня слева и толкает меня в бок, отчего жгучая боль сразу распарывает мне плечо.

– Когда я возвращался за спасательным жилетом для Маргарет, то прихватил и кое-что из ваших вещей…

Выдержав драматическую паузу, он вытаскивает из-за спины мой небесно-голубой рюкзачок. Его нижняя половина напиталась водой, как губка, а вокруг горловины, там, где вода высохла, осталось соляное кольцо. Во всем остальном он ничуть не изменился – все тот же видавший виды спортивный рюкзачок, который я лет пятнадцать ношу вместо сумки. Он так живо напоминает мне о доме, что будь даже это слово написано на нем большими буквами, яснее и то было бы нельзя.

– О боже, как вы ухитрились? – Я протягиваю руку и нежно глажу вытертую до гладкости знакомую поверхность.

– Это очень долгая и скучная история, которую я обязательно расскажу вам когда-нибудь, как только мы выберемся отсюда. Вот, видите? Теперь у нас есть перспектива. – Подмигнув, Дейв протягивает мне сумку. – Держите.

Я тянусь за ней, и тут же мою левую лопатку пронзает дикая боль, как будто в нее впился рыболовный крючок. Я вскрикиваю, так и не коснувшись сумки.

– Вам больно? – Дейв опускает рюкзак, его кривоватый нос слегка съезжает влево.

– Нет, всё в порядке. Э-э… не могли бы вы его открыть? По-моему, у меня там была бутылка с водой. – Дейв смотрит на меня скептически, но все же начинает возиться с застежкой: чтобы провести «собачку» через то место, где у «молнии» заедают зубцы, он сильно дергает за нее. Его пальцы срываются, локоть въезжает мне в руку, и я сморщиваюсь от боли. Но тут же выравниваю дыхание. – Бутылка где-то там, в большом отделении. Я ее не открывала, так что вряд ли вода пролилась. – Я рискую бросить взгляд на Кента. – С ней у нас больше шансов, да?

Кент молча дергает плечом, но сидит уже прямее, то и дело бросая взгляды на рюкзачок, с которым возится Дейв. Я пытаюсь вспомнить, что еще клала в рюкзак вчера утром: бутылку воды, пару батончиков гранолы[2], косметичку Маргарет, ее же сумочку с туалетными принадлежностями, свою косметичку, книжку, смену белья, мобильник (теперь, конечно, совершенно бесполезный), записную книжку и еще разные мелочи из дома.

Ребром ладони Дейв, наконец, раздвигает застрявшую «молнию» в стороны и заглядывает внутрь. Удивленно поднимает брови. Запустив в рюкзак руку, извлекает оттуда бутылку воды объемом в шестнадцать унций.

– Вот это да! – с почтением говорит Кент. Дейв бросает ему бутылку, и Кент ловит ее бережно, словно драгоценный кристалл. – Осторожно! В этой бутылке – наша жизнь. С ней мы протянем еще дня два, если будем пить понемногу. А что еще там есть, в волшебном мешочке?

Дейв снова бросает на меня взгляд, словно прося у меня позволения шарить в моих личных вещах. Я киваю, от боли в левом плече меня мутит. Скоро они находят косметичку Маргарет и сумочку с туалетными принадлежностями, где оказывается зеркальце, чтобы посылать сигналы самолетам, швейный набор и много пузырьков с лекарствами: иные из них упакованы еще на стыке тысячелетий.

Настроение на плоту из похоронного постепенно превращается в почти оптимистическое. Мужчины перебирают предметы, определяют степень их полезности для нас и раскладывают по разным сумочкам и пакетам в зависимости от сферы их применения. Заодно и отвлекаются от черных мыслей, что в нашем положении не менее важно, чем сами припасы.

– Лиллиан, посмотрите-ка, что я тут нашел! Правда, она сейчас одним куском, но, когда просохнет, можно еще будет почитать. – И Дейв хлопает меня по плечу книжкой с полуголой парочкой на обложке.

– Эй, хватит!

Дейв отдергивает руку.

– Что я такого сделал?

– Ничего, просто… мое плечо. – Я с трудом перевожу дыхание. – Когда вы его задеваете, мне больно. – Если совсем не шевелить рукой, боль проходит.

Дейв складывает на груди руки и сводит брови к переносице так, что между ними залегает маленькая складка. Но я не нуждаюсь в его заботе. В ней нуждается Маргарет.

– Не обращайте внимания, пройдет. – Я изо всех сил стараюсь, чтобы это прозвучало убедительно.

– Если б у вас не дрожал голос, я вам, может, и поверил бы.

– Я… он не… – Но Дейв прав: голос у меня не просто дрожит, он вибрирует, почти как у оперной певицы.

– Вот видите? – говорит он, склоняя голову к плечу. – Может быть, вы позволите мне взглянуть? Рана может оказаться серьезной, а если мы и впрямь застрянем здесь так надолго, как он говорит, то начнется заражение, что нам совсем ни к чему.

– Ладно.

Я не знаю, что еще придумать, чтобы отвлечь его от себя, и потому просто поворачиваюсь к нему спиной и подставляю плечо. Но когда он аккуратными движениями начинает прощупывать больное место у меня под правой лопаткой, мне приходится закусить губу.

– Крови натекло много. – Слышно, как Дейв втягивает воздух сквозь зубы. – Да, так я и думал. Лиллиан, кровь засохла, и футболка прилипла к ране. Не знаю, как быть… – Он умолкает, потом кричит Кенту, который находится на другой стороне плота: – Кент, подойди сюда.

– Говорил я вам – выдоим аптечку еще до конца сегодняшнего дня, а потом что будем делать? – И пилот топает туда, где сидим мы с Дейвом.

Тот пускает его на свое место, и твердые пальцы Кента начинают исследовать мою рану. Щелкают замочки аптечки; слышно, как он шарит внутри, шурша какими-то пакетами, наконец достает один из них и начинает вскрывать прямо зубами, сплевывая обрывки упаковки в океан. Плот кренится на бок, когда Кент опускает руку в воду и шумно полощет ее там.

– Что про…

Я не успеваю договорить – боль впивается мне в лопатку и горячей волной заливает спину. Кент прижал к моему плечу что-то мокрое и держит. Я знаю, что Дейв не позволил бы ему причинить мне напрасную боль, а потому молчу, сосредоточившись на том, чтобы дышать медленно и размеренно. Он резко заводит мне руку за спину, и от боли у меня темнеет в глазах.

– Не обязательно так грубо, – раздается где-то позади меня голос Дейва.