в его жизни не останется для меня места, и я опять не смогу его видеть. Но я могу быть с ним сейчас, а всё остальное не имеет значения.

Что я делаю? Зачем? Мысли, одна сумбурнее другой, панически перепрыгивают с места на место, сталкивают друг друга и исчезают в лихорадочном омуте чувств. Нельзя так. Это неправильно. Это… Протянутая рука, как по мановению, рассеивает сомнения, превращая в пыль. Вкладываю свою ладонь. Касаюсь тёплых пальцев и замираю. Грохот собственного сердца заглушает все звуки.

Наверное, нужно чувствовать стыдливость, но её нет. Хотя я никогда не раздевалась перед противоположным полом. Ни страха, ни стеснительности я не испытываю. Совсем. Где-то на задворках сознания мелькает мысль, что ничего нелепее быть не может: полная неумеха и мужчина с бездействующей рукой. Но назвать его неполноценным я не могу.

Лёша не отпускает мой взгляд, чтобы не разорвать ту невидимую нить, которая протянулась между нами. Только он зря боится. Я, словно попав в магнитное поле, не могу преодолеть притяжение. И не хочу. Обнимаю руками любимое лицо, на котором изучила каждую чёрточку, каждую мимическую морщинку, и без стеснения любуюсь им. Большими пальцами провожу по щекам и замираю возле губ, мягких и таких желанных. Словно загипнотизированная тянусь к ним сама. Осторожно касаюсь губами уголка, ловлю хриплый стон, и через мгновение я оказываюсь прижатой к широкой груди. Кожа плавится от близости, а жадные прикосновения вытворяют необъяснимое с моим телом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я никому не признаюсь, что в этот момент чувствую себя воровкой, бессовестно посягнувшей на запретное, не имея на него никакого права. Но я ни секунды не жалею об этом. Я безумно рада, что моим первым мужчиной будет Лёша. Он уже давно забрал моё сердце, и я готова отдать всю себя, стерпеть боль, но хотя бы сегодня стать его.

– Сейчас, – выдыхаю ему в губы.

Вижу, как темнеет его взгляд. Рука опускается ниже, сжимая моё бедро.

Обхватываю любимого за шею и зажмуриваю глаза. Меня хватает только на то, чтобы крепко держаться за мужские плечи и, сжимая губы, сдерживать свои рваные стоны.

Боли я не чувствую, лишь в самом начале. Но есть непреодолимое желание раствориться, утонуть в океане новых ощущений и чувств и умереть… Главное – в любимых объятиях. Сердце готово выскочить из груди, когда моё тело взрывается на миллионы осколков, которые я уже никогда не соберу.

* * *

Облизываю сухие губы, но не могу сдержать улыбку, тяну затёкшее тело, млею и стараюсь не разбудить Лёшу. Я ведь так и уснула, прижатая к Алексею и придерживаемая им одной рукой, которой он меня так и не отпускает. Спать вдвоём на неразобранном диване жутко тесно и неудобно.

Радует, что в субботнее утро у нас нет срочных дел, ведь Миша до понедельника не придёт. Мысленно делаю себе пометку, что сегодня обязательно нужно решить вопрос с деньгами. Поворачиваю голову, устраивая её на широкой груди, и слушаю ровное дыхание. Хочу хотя бы минутку насладиться этими волшебными мгновениями. Звук, очень похожий на зевание, заставляет распахнуть глаза, и я взглядом натыкаюсь на Вальтера.

Вальтер!

Как я могла про него забыть?!

«Не смотри на меня так!» – взглядом прошу пса.

Мне кажется, что эта собака понимает абсолютно всё, потому что Вальтер отворачивает морду в сторону.

Хочу осторожно соскользнуть с дивана, но Алексей просыпается и возвращает меня на место.

– Лёша, мне нужно в душ и выйти с Вальтером, – шепчу хрипло. Сейчас, когда он с сонным прищуром смотрит на меня, я чувствую себя неловко.

Нет. Качает головой, сильнее прижимая к себе.

– Пожалуйста! Ему очень нужно. – Отвожу взгляд. – Мы быстро. И я приготовлю вам завтрак.

Он показывает на меня.

– Нам? – растерянно хлопаю глазами.

Да.

– Хорошо, – легко соглашаюсь. – Нам, – отвечаю с полуулыбкой и освобождаюсь из мужских объятий.

Здесь у меня нет ни полотенца, ни сменного белья. Приходится позаимствовать первое и спрятаться в ванной. Смываю с себя признаки того, что я стала женщиной.

Вместе с утром приходит полное понимание произошедшего. Я разглядываю себя в зеркале и не узнаю. Куда делась та благоразумная, здравомыслящая, правильная до занудства, как частенько называет меня Юлька, и рассудительная я? На меня смотрит незнакомая девушка с горящим взглядом и алеющими щеками. На лице моего отражения весь спектр того, что сейчас творится в моей душе. Невольно опускаю глаза, чтобы не видеть своего бесстыжего взгляда. Но если сейчас мне предложат отмотать время назад, я ничего не стану менять. Осуждать себя и раскаиваться я не собираюсь. За свои поступки отвечать тоже буду сама, ведь мне очень хорошо известна статистика и процент вероятности забеременеть, потому что о предохранении ни один из нас не подумал.

Глубоко вдыхаю. Надо набраться смелости, выйти из ванной и посмотреть в лицо Алексею. Я прекрасно помню слова Николаевой, что мужчинами движут только их желания и потребности. Но тут спорный вопрос – чьи желания вчера были сильнее.

Требовательный звонок в дверь резко прерывает размышления на полумысли. На электронных часах, встроенных в большое круглое зеркало над раковиной, нет даже девяти! Приглаживаю растрёпанные волосы рукой, о расчёске придётся пока помечтать, и расправляю надетую наспех футболку.

– Кто? – спрашиваю через дверь.

– Надя, это Вова, – успокаивает меня ответ.

Выдыхаю и всё равно смотрю в глазок. Открываю, гляжу на улыбающееся лицо Владимира и… захлопываю перед его носом дверь.

– Володя! Подожди минутку, пожалуйста! – кричу, убегая в комнату.

Я-то оделась! А Лёша? К моему огромному облегчению на нём уже надеты спортивные брюки.

– Там Вова… – выдыхаю, стараясь не смотреть в глаза.

Достаю чистую футболку и натягиваю её на Алексея. Сгребаю в кучу всё бельё, сворачивая в большой бесформенный комок, подхватываю вчерашнюю одежду и прячу всё, запихнув в стиральную машину. Ещё раз окидываю придирчивым взглядом обстановку и иду впустить Володю, стараясь не думать, что он сейчас обо мне думает.

– Извини, – лепечу я, готовая провалиться сквозь все восемь этажей. – Не думала, что ты придёшь так рано.

– Так я же вчера сказал…

– Да? – тяну рассеянно.

Совершенно этого не помню! Сначала стресс, а потом… Потом мне точно было не до того, что там говорил Вова, который как специально вглядывается в моё лицо. Мне кажется, что он обо всём догадался, я невольно начинаю краснеть. Не знаю, куда себя деть, невнятно бормочу, что