Я поморщилась, поднимаясь.

Ехать не хотелось просто до одурения, но надо было, а поэтому уже через сорок минут я парковалась на стоянке перед мрачным серым совковым зданием. Даже один его вид нагонял тоску и уныние.

— Вы рано в этом месяце, — прокомментировал мой приезд охранник в будке, которому я протянула паспорт.

— Решила не затягивать, — буркнула, не желая развивать тему, забрала документ, получила электронную карту и поспешила на проходную. А потом все, как всегда: противный больничный запах, замученные лица потерявших надежду людей, мерзкое шуршание бахил, приглушенные голоса.

Сначала я направилась в бухгалтерию, перевела на счет очередную круглую сумму и только потом пошла к «лечащему» врачу, хотя что конкретно он пытался лечить, мужик, по-моему, и сам не знал, скорее просто контролировал. Перед выходом из дома я Андрею Викторовичу все-таки позвонила, а поэтому меня уже ждали.

— Марочка, как добрались? — расплылся в стандартной мягко-сочувствующей улыбке чудо-доктор.

— С ветерком, — поморщилась я.

— Ах, вы, как всегда, шутите, что ж, хорошее настроение в нашем деле уже полдела, — «скаламбурил» старичок-лесовичок. — Хотите чая или кофе?

— Андрей Викторович, я хочу узнать, все ли у нас в порядке, посмотреть на последние анализы и общие показания и побыстрее убраться отсюда.

Дедок скуксился и отвечать не торопился. Начал перебирать бумаги на столе, теребить в пальцах ручку, поправлять манжеты халата.

— Так как у нас дела, Андрей Викторович? — поторопила.

— Мара…

— Андрей Викторович, не беспокойтесь, следующий платеж уже поступил, — я не стала уточнять, что платеж только на месяц. Я всерьез подумывала о том, чтобы поменять клинику. — А теперь покажите мне бумаги.

— Вам же высылали результаты на почту и…

— Андрей Викторович, покажите мне бумаги.

— Все без изменений, мы следим за этим.

— За такие деньги, я не сомневаюсь, — айболит покраснел. — Но я хочу увидеть сначала бумаги, а потом пройти в палату.

Полчаса у меня ушло на изучение томограмм, снимков и анализов. За несколько лет я стала в этом настоящим профессионалом.

А еще через полчаса я выходила из палаты и изо всех сил пыталась идти нормально. Было дикое желание ускорить шаг и сбежать отсюда. Все эти трубки, датчики, пищащие приборы.

— Вы довольны?

Нет.

— Да, все в порядке. Скажите, есть ли шанс, что… — остальная часть моего вопроса потонула в грохоте каталки и очередном писке очередных приборов. Мимо нас двое санитаров провезли девушку и завезли несчастную в палату напротив. Лицо я разглядеть не успела, но отчего-то у меня по спине пробежали мурашки.

Андрей Викторович точно так же, как и я, проводил новую «пациентку» взглядом.

— Мара, вы же знаете, шанс есть всегда.

— Да? И сколько вы мне уже об этом говорите?

— Мара…

— Ой, да ладно. Извините, я сегодня что-то не в настроении, мне пора домой. До следующего месяца, Андрей Викторович.

— До свидания, Мара, — махнул он рукой мне вслед.

Я спустилась на первый этаж, выбросила в корзину для белья халат, в мусорку отправились маска и бахилы, и только потом вышла в главный холл.

Ненавижу больницы. Все до одной.

— Мара? — окликнул меня смутно знакомый голос, когда я была в двух шагах от вожделенной свободы.

Кому там?

Я нехотя обернулась и мысленно застонала, передо мной стоял Змеев, точнее Волков. Да что ж за день-то сегодня такой?

Ярослав Волков

Я разглядывал девушку перед собой и чувствовал, что безумие сегодня в ней гораздо сильнее того, что я наблюдал в первые наши две встречи. Она снова переливалась чернотой изнутри, вязкой, тягучей, клейкой чернотой, заставляя гада во мне ворочаться. А я ведь кормил урода буквально вчера.

Интерес-с-с-но.

— Ты так и будешь молчать, Волков? — нетерпеливо дернула верблюжья колючка головой, скрещивая на груди руки.

— Тебя напрягает тишина?

— Меня напрягаешь ты.

— Какой жестокий удар по моему самолюбию, — я был искренне заинтригован таким ответом. Она не велась. Не велась на гада!

— Так давай мы засчитаем тебе техническое поражение в начале первого раунда, и я благополучно уберусь отсюда, — Мара опустила руки, многочисленные браслеты на левом запястье тихо звякнули, привлекая мое внимание.

— Вот это точно был нокаут, — склонил я голову набок, улыбаясь.

— Что-то особо расстроенным ты не выглядишь, — девушка едва заметно подалась от меня назад.

— А я не расстроен, мне интересно, почему я тебе не нравлюсь.

— Мы уже это обсуждали. Ты напоминаешь мне Каа.

— Такой же старый?

— Такой же хитрожопый, — спокойно пожала хозяйка странного отеля плечами. — Ярослав, мне действительно пора идти, если тебе просто нечем заняться, и ты хочешь поболтать, то это не ко мне.

— Сухарь просил передать тебе флэшку. Еще позавчера. Я забыл, извини.

Девушка недоверчиво сощурилась.

— Давай, — она протянула руку.

— Она осталась в машине, — отрицательно покачал головой.

— Волков, — почти прорычала Мара, а мне с трудом удалось удержать довольную улыбку. Злость была неподдельной, и гаду удалось попробовать выплеснувшееся вместе с ней безумие кончиком языка. Всего чуть-чуть, одна капля… Но твою ж мать, это было… Как взрыв, как будто меня действительно только что сшибло с ног хуком слева, словно первый прыжок с парашютом. Даже дыхание перехватило и на миг пришлось зажмуриться.

— Вас ждут, господин Волков, — подошла к нам хорошенькая медсестричка, помогая мне выбраться из терпкого дурмана.

— Одну секунду, — я снова повернулся к Маре. — Я здесь по работе, освобожусь минут через тридцать.

— Волков, — еще тише и еще яростнее прошипела Шелестова.

— Мара, мне правда очень жаль, но у тебя всего два варианта: либо ты подождешь меня, либо тебе придется тащиться в участок и…

— Участок? Волков, ты американских детективов пересмотрел?

— …и забрать флэшку у Сухаря. Я ее к тебе не повезу, — проигнорировал колкое замечание. — И ни черта я не пересмотрел, это другая моя профдеформация.

Девушка нахмурилась.

— Какой ты весь деформированный, а по виду и не скажешь, — фыркнула Шелестова.

— Я хорошо скрываюсь, — подавил очередную ухмылку, понимая, что она уже почти сдалась. — Так что? Подождешь меня здесь?