— Юлиане?

— Да, Юлиана Якушкина из «Мира звезд». Знаешь такую?

— Угу.

— Она звонила на днях, предлагала работу в своем агентстве. Я все ей объяснила насчет свадьбы и Никиты.

— Так ты отказалась?

— Да. Я больше не хочу быть моделью. Я хочу быть женой. — Соня с любовью посмотрела на своего жениха.

— Хорошо, я так и передам госпоже Кристиане, — улыбнулась Маринка.

— Ой. — Соня прикрыла ладошкой рот. — Но тогда получается, что я должна вам заплатить. Меня же все-таки пригласили на работу… Как я об этом сразу не подумала? Ох, Мариночка, мне так стыдно, я такая эгоистка! Сколько я вам должна?

Маринка решила не наглеть. Тем более что Сонин жених и так озолотил корпорацию. Она назвала сумму.

— Сейчас, минуточку…

Соня полезла в сумочку, но Никита властным жестом остановил ее:

— Я заплачу.

Он раскрыл бумажник и выложил на Маринкин стол четыре купюры. Соня не сводила с него влюбленных глаз.

Когда Никита и Соня ушли, Маринка долго смотрела на деньги. Благодаря магическому вмешательству или, что гораздо более вероятно, удачному стечению обстоятельств корпорация «Третий глаз» действительно помогала людям стать счастливее. Проблема лишь в том, что люди сами не знают, в чем заключается их счастье. Но рано или поздно Провидение все расставляет по своим местам.

«Хотелось бы знать, что оно припасло для меня, — усмехнулась Маринка. — Пока на мою долю достаются одни тычки и подзатыльники». Но думать о плохом в такой замечательный день не годилось. Надо радоваться хотя бы тому, что за шесть месяцев работы корпорации их не только не разоблачили как обманщиков, но даже благодарят. А это многого стоит.

В дверь приемной робко постучались.

— Входите, пожалуйста, — громко сказала Маринка, смахивая деньги в верхний ящик стола.

Дверь открылась, в приемную вошла скромно одетая молодая женщина с заплаканными глазами.

— К гадалке сюда?

— Да. Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

— Я бы хотела записаться на прием. Очень нужно посоветоваться.

— Сегодня госпожа Кристиана занята, я могу записать вас на завтра. Какое время вас устроит?

Женщина присела на краешек дивана, судорожно теребя ремешок сумки. Маринкин вопрос она явно не расслышала.

— Когда завтра вам будет удобно встретиться с госпожой Кристианой? — мягко повторила Маринка.

— Что? Завтра? В любое время. Мне все равно.

— Скажем, в три часа дня. Хорошо?

— Да, — кивнула женщина. Судя по всему, уходить она не собиралась. — А Кристиана действительно помогает?

— Она никогда не берется за то дело, в котором помочь не сможет. Если хотите, можете оставить у меня информацию для нее, чтобы она успела настроиться на вашу проблему.

Женщина, казалось, только и дожидалась позволения заговорить. Она села поудобнее, сложила руки на коленях и с чувством сказала:

— Я хочу вернуть мужа.

«Этого мы все и боялись, — вздохнула Маринка. — Очередная брошенная жена».

— Понимаете, он столько времени проводит на работе, что я уже не знаю, что думать. У нас дружная семья, двое детей, мы любим друг друга. Но его почти не бывает дома. Понимаете?

— Да, понимаю. Такое бывает с мужчинами. Они ставят дело превыше всего и забывают о чувствах.

«Возьмите нашего Дениса, — добавила Маринка про себя. — Держу пари, что у него в голове одни проводки и винтики, что не мешает ему быть хорошим человеком».

— Я так больше жить не могу! — всхлипнула женщина и достала из кармана мятый носовой платок. — Все подруги говорят, что у него другая, но я не могу в это поверить. Разве он может мне изменять?

«Еще как может», — хмыкнула Маринка.

— Я верила ему, а когда девочки стали говорить насчет другой женщины, я призадумалась. Я ведь толком не знаю, где он работает. Что-то связанное с наукой, кажется, и зарабатывать стал в последнее время прилично, но у меня на душе неспокойно. Пропади они пропадом, эти деньги.

Женщина заплакала. Маринка приготовила ей крепкий кофе и заставила выпить всю чашку.

— Не расстраивайтесь раньше времени. Мало ли что говорят подруги. Вы своего мужа знаете лучше всех. Вы верите ему?

— Конечно, верю. Он так меня любил… мы поженились очень рано, ради него я не пошла дальше учиться, у нас дети. Похожи на него как две капли воды… Вот посмотрите, какие хорошие.

Женщина выудила из сумки кошелек, а из кошелька сложенную вдвое фотографию. Маринка взяла ее, развернула и приготовилась искренне восхищаться. Однако вместо этого ей пришлось больно прикусить нижнюю губу, чтобы не сболтнуть лишнего.

С фотографии, между двумя действительно похожими на него мальчишками, на Маринку смотрел Денис Коврижко.

Как в любом большом городе с многовековой историей и серьезными политическими амбициями, в Горечанске имелся собственный Белый дом. Находился он в самом центре, у парка, так что из окон последнего этажа по весне открывался незабываемый вид на море зелени и бронзовую голову основателя. Голову очень уважали горечанские голуби, и бригада дворников еженедельно ее драила, чтобы мэр, из чьих окон она отлично просматривалась, в редкие минуты отдыха не любовался птичьим пометом.

Был Белый дом, как следует из названия, белым, пятиэтажным, с роскошной мраморной лестницей и российским флагом на козырьке подъезда. Чтобы каждому было ясно с первого взгляда, что это вам не офисное здание и не жилой дом, а средоточие всех ветвей власти в Горечанске.

Да-да, именно так. В отличие от старших собратьев в Вашингтоне или Москве, местный Белый дом собрал под своей гостеприимной крышей и администрацию, и городскую думу, и арбитражный суд, и редакцию газеты с претенциозным названием «Горечанск в XXI веке». Газета была промэровской и получала дотации из городского бюджета, чем неимоверно раздражала остальных представителей четвертой власти, лишенных таких благ. Оппозиционная пресса при каждом удобном случае нападала на мэра и его протеже, но «Горечанск в XXI веке» по-прежнему занимал чудесные площади на первом этаже Белого дома (трехметровые потолки с лепниной, мебель под старину, нескрипучий паркет, евроокна, кондиционеры, спутниковое телевидение, современная комната для переговоров и, немаловажная деталь, туалеты, блестящие кафелем и немецкой сантехникой).

Правда, в апреле 2006 года, несмотря на высокое покровительство, редакции пришлось отказаться и от мебели под старину, и от унитазов Keramag. Первый этаж был временно передан городской избирательной комиссии.