Я отвернулась от них, скинула сари и принялась бездумно перебирать вышитые на ткани узоры, опустив отсутствующий взгляд к полу и пытаясь собраться с мыслями.

«Скала эта тверда, Крессен, тверда, как хрен знает что. Тут нужен молоток».

– Или плазменный пистолет, – пробормотала я вслух.

– Ваше высочество?

– Простите. Мы можем поговорить без лишних ушей или нас слушают?

Встряхнув головой, я свернула ткань и повесила ее на вешалку, расправив складки, чтобы чем-нибудь занять руки.

– Здесь чисто, ваше высочество. – Эммори поднял руку и показал мне генератор помех, встроенный в манжету перчатки: индикаторы мигали зеленым. – У меня не было времени проверить всю систему наблюдения за вашими покоями, но несколько минут приватности я могу обеспечить.

– Просить прощения должна я. Извини, что ударила тебя.

– Вы были в своем праве, ваше высочество.

– А, чтоб тебя! – Эммори поднял бровь. – Я на грани срыва и ударила тебя, потому что ты схватил меня за руку. И зря: ты выполняешь свою работу, а я должна облегчать ее, а не наоборот.

– Я тоже так думаю.

Настала моя очередь поднять бровь. В уголке рта Эммори мелькнула и тут же исчезла улыбка.

– Действительно, ваше высочество, я извинился, потому что Зин толкнул меня. Я понял, отчего вы дали мне оплеуху, а не ударили кулаком, а Зин – нет. Закрой рот и не падай духом.

Он протянул руку и потрепал Зина по щеке.

– Ненавижу вас обоих, – пробормотал он и покраснел. – Простите, ваше высочество, я не хотел…

Я подняла руку, прерывая его.

– Мне кое-что нужно от вас. Я понимаю, что давать непрошеные советы у вас не в обычае, но… – Тут Зина одолел подозрительный приступ кашля, и я посмотрела на него. – Мне нужно, чтобы вы были честны со мной. Иначе толку не выйдет. Все мы – бойцы, и вы, и я. От вас мне нужна правда. На публике оказывайте мне почтение, делайте все, что считаете нужным, играйте по этим идиотским правилам, что мужчина должен держать язык за зубами, но, когда мы одни, мне нужно знать, что вы соглашаетесь со мной не просто из вежливости.

Эммори, конечно же, даже глазом не моргнул.

– Будет сделано, ваше высочество.

Он поглядел на Зина, и между ними завязался один из тех безмолвных разговоров, какие часто ведут меж собой давние партнеры. Зин молча кивнул, соглашаясь.

– Мне нужно войти в курс дела, да поскорей. Я слишком долго отсутствовала. – Я вздохнула и постаралась улыбнуться. – Значит…

Эммори поднял руку, и я умолкла.

– Ваше высочество, здесь Биал. Кас говорит, он хочет вас видеть, – сказал он.

Похоже, лечь поспать не удастся. Я повесила сари в шкаф и направилась в гостиную, но меня остановил Зин. Улыбнувшись, он указал на свое лицо.

– Все так плохо? – спросила я, и Зин кивнул. – Нужно умыться. Передайте Биалу: пусть ожидает в гостиной. Он точно не Эммори спрашивал?

– Нет, ваше высочество, – ответил он, идя к двери. – Не спешите, он подождет.

Мешкать я не стала, но все же как следует смыла с лица всю растекшуюся косметику, прежде чем выйти в гостиную.

В гостиной обнаружился вовсе не Биал, а матриарх Десаи, доктор Сатир и какой-то мужчина, которого мой смати опознал как премьер-министра Фанина.

Зин и Джет, а также Нал тоже были здесь, но ни Эммори, ни Каса видно не было: видимо, мой юный телохранитель в эту минуту получал выговор за то, что не сообщил, сколько на самом деле народу желает меня видеть, и не объявил должным образом о прибытии матриарха.

Конфуз…

Кроме этого конфуза смущало еще одно: одна из телохранительниц матриарха также находилась в моих покоях и стояла рядом с подопечной, держа руку на кобуре. Нал при этом держалась так, будто не замечает столь явного нарушения протокола, зато лица двух моих прочих стражей окаменели от ярости.

В гостиную вошли Биал и Эммори. Мой экам подошел ко мне. Я, мельком глянув на него, сложила руки на груди и оглядела остальных, одного за другим, намеренно остановив взгляд на телохранительнице Десаи. Даже вооруженную, я могла бы порвать эту девицу в клочья, и обе мы это понимали. Я позволила себе улыбнуться, и все, кроме телохранителей за моей спиной, слегка поежились.

– Итак, первый шаг – и сразу не с той ноги. Вы сочли возможным допустить в мои покои посетителей с вооруженной охраной. Эммори, объяснитесь.

– Я препятствовал этому, ваше высочество.

– А я приказал ему не препятствовать, принцесса, – вмешался Биал, ухитрившись превратить мой титул едва ли не в оскорбление. – Охрана матриарха настаивала на том, чтобы сопровождать ее. Учитывая ваше прошлое, я решил, что так будет лучше.

Я слегка удивилась приглушенному рыку Зина и Эммори за спиной, но, к счастью, оба промолчали.

– Неплохо завуалированное оскорбление, Биал, – со смехом ответила я. – Но к чему церемонии? Ты мог бы высказаться прямо, ведь я большую часть жизни вела контрабандную торговлю оружием.

Подобрав юбки, я сделала два шага, пока не оказалась с ним лицом к лицу.

– Да, это правда, и ничего оскорбительного для меня в ней нет. Но знаешь, что в самом деле оскорбительно? То, что ты полагаешь, будто имеешь право отменять приказы моего экама, суя нос в вопросы моей личной безопасности и вопреки закону допуская в мои долбаные покои вооруженных людей. – Отметив, что он вздрогнул, я перешла на шепот: – Не обманывай себя, я не просто неотесанная контрабандистка. Где бы я ни была, что бы ни делала с тех пор, как оставила свой дом, моя кровь все еще при мне. Я Бристоль, принцесса Империи. Не думай, что я забыла законы, вбитые в мою голову прежде, чем я научилась говорить. И ни секунды не сомневайся: еще раз преступишь закон – пристрелю собственноручно. Понял меня?

– Да, ваше высочество.

– Хорошо. Думаю, ты нам совсем ни к чему. Вон из моих покоев.

– Принцесса Хейлими!

Клара Десаи, немолодая женщина, сложенная как профессиональный дилайнболлист, улыбнулась и поклонилась мне, сложив перед собой ладони. Вспомнилось, как я боялась ее в детстве и как мать часто грозилась позвать ее, если мы не будем слушаться…

Клара была главой Совета матриархов, четырнадцати – по одной из каждой семьи основателей – женщин, чье одобрение требовалось для признания меня наследницей трона.

Я склонила голову, приветствуя ее.

– Матриарх Десаи. Прошу прощения, но либо мы перенесем встречу в другое место, либо я буду вынуждена – ради кровяного давления моего экама – настаивать на соблюдении закона. Ваша телохранительница может выйти или отдать оружие моему человеку у двери.

Гладкое лицо матриарха не намекало на ее возраст ни единой морщинкой. Внмательно взглянув на меня, она кивнула.