«Я сказала Хассе, что это хорошая готовая книга, но я отправлю ее тебе, чтобы слегка доработать. Завтра и правда пришлю тебе рукопись, и ты должна будешь тотчас за нее взяться и отредактировать все, что на твой взгляд нуждается в изменениях. Я пришлю тебе комментарии, как я себе это представляю, ты получишь их вместе с рукописью. Смотри не подведи меня, потому что если я через три недели не получу от тебя рукопись в готовом для публикации виде, то выставлю себя в невыгодном свете перед Хассе и в следующий раз мне будет труднее выжать из него денег тебе на гонорар»[xliii].

Астрид называла Ханса Рабена Хассе. Для других служащих он был доктором Рабеном.

Читая письма Виолы Вальстедт, невольно проникаешься сочувствием: вечное переписывание сырых рукописей, неоплаченные счета, жизнь в постоянной тревоге за будущее. Возможно, ее творчество получило бы новое измерение, если бы не стесненные обстоятельства и нехватка времени на доработку собственных текстов. Но у нее так и не появилось шанса. С Виолой Астрид была воплощением терпеливости. Она не писала ей так часто – на каждые десять писем Виолы приходился один ответ Астрид, – но в своих письмах никогда не критиковала и не осуждала Вальстедт, она всегда пыталась помочь ей найти выход из безденежья.

Эта корреспонденция проливает свет на главную проблему, с которой столкнулась Астрид, будучи редактором. У нее было то, чего не хватало Виоле Вальстедт: успех, признание, деньги, благополучная жизнь. Астрид не могла не ответить на крик о помощи:

«Дорогая Виола, от всего этого можно поседеть раньше времени. Ночью я лежала несколько часов без сна и думала о тебе и твоей жизни. Если мне при мысли об этом так плохо, то каково же тебе? Ночью я вела с тобой воображаемую беседу – жаль, что ты не могла ее услышать, а я не могу сейчас подробно ее пересказать. Мне бы хотелось написать много утешительных слов, подбодрить тебя, но боюсь, они прозвучат назидательно»[xliv].

С Rabén & Sjögren сотрудничало много писателей, которые трудились, чтобы заработать на жизнь. Многие из них просили о помощи. Астрид трезво смотрела на вещи и понимала, что всем помочь невозможно, но это не значит, что их проблемы оставляли ее равнодушной. Ее мучила эта финансовая разница, она постоянно ставила перед Хансом Рабеном вопрос о повышении гонораров.

Несмотря на то что Виола Вальстедт и Астрид Линдгрен жили в разных мирах, у них были очень теплые отношения. Виола никогда не завидовала, никогда не жаловалась на Астрид. А Линдгрен продолжала издавать книги Виолы, хотя с годами поняла, что большой успех к Виоле уже не придет. В письмах Астрид никогда не было упреков, только добрые советы. Однажды она не выдержала и написала:

«Неужели у тебя все настолько плохо, что нет денег на почтовую марку?»[xlv]

Некролог Астрид на смерть Виолы в 1992 году был таким же прямодушным, как и первое письмо к ней:

«Писательница Виола Вальстедт-Гийемо скончалась в возрасте 91 года. Она прожила долгую жизнь и вплоть до последних лет, когда ее мучил тяжелый недуг, брала от жизни все, что могла».

Писатель Свен Кристер Сван, которого Астрид высоко ценила и которого со временем наградили премией имени Астрид Линдгрен, в начале своей карьеры получил от нее строгое наставление о том, как привлечь внимание покупателей книжного магазина к своим книгам:

«Вы написали смелую книгу, за которую вас наверняка отчитают – но только не я, по мне так пусть она остается такой же смелой. Только следует подумать, проглотят ли эту книгу ваши юные читатели. Знаете, как мальчишки выбирают книгу в магазине? Пока она на прилавке, главное – название и обложка. Первым делом они смотрят на эти две вещи. Затем переворачивают и читают аннотацию, это я беру на себя. Прочитав аннотацию, открывают книгу и читают первую страницу. Марк Твен наверняка это знал, когда сочинял начало “Тома Сойера”:

“ – Том!

Нет ответа.

– Том!

Нет ответа”.

Мы с первых же слов погружаемся в происходящее с головой. А когда мальчишки открывают вашу книгу, их взгляд падает на слова “Эврика”, “Кронли” и “президент США Уильям Мак-Кинли”, они начинают дрожать от страха: это нечто связанное с уроком истории! И отбрасывают книгу, как горячую картофелину. А что, если бы они с первых же слов и оказались верхом на лошади, скачущей мимо дядюшкиной таверны, и столкнулись бы со своим кузеном грабителем Фенниманом, да так, что грохот стоял бы на всю округу?»[xlvi]

Юн-Леннарт Линдер был одним из талантливых писателей, дебютировавших в 1945 году в возрасте 34 лет. В 1951 году его книга впервые вышла в Rabén & Sjögren под названием «Дитя театра». Когда в 1955 году он прислал рукопись на конкурс Rabén & Sjögren, то получил следующий ответ:

«Дорогой Юн-Леннарт, сегодня ночью мне приснилось, будто мы с тобой прогуливаемся по набережной Норр-Мэларстранд и ты, как всегда, учтив и любезен. Определенно этот сон приснился мне, чтобы мне стало чертовски не по себе, когда возьмусь за это письмо. Как бы мне хотелось порадовать тебя хорошими новостями, ты даже не представляешь, как сильно мне этого хотелось. Однако я вынуждена придираться к твоей рукописи и от этого чувствую себя просто ужасно.

Жюри посчитало, что в том виде, в каком рукопись представлена на конкурс, к печати она допущена быть не может, и, наверное, мне стоит перечислить отмеченные недостатки. Но сперва давай поговорим о достоинствах, о том, что сделает ее веселой и симпатичной книгой для девочек».

Письмо было длинным – более двух страниц формата А4, с подробными и конкретными комментариями. А заканчивалось характерным для Астрид поворотом:

«Дорогой мой и чудесный Юн-Леннарт, ты наверняка огорчен, разочарован и считаешь нас малодушными и слишком требовательными слабаками. Если б ты знал, как тяжело сочинять подобные письма. Привыкнуть к этому невозможно… Ты так добр, – я надеюсь, ты меня хоть немножечко пожалеешь, ведь мне приходится разбивать надежды таким ужасным способом»[xlvii].

Астрид утешала от чистого сердца, но в финале использовала технику, которую постепенно отточила до совершенства: смена роли. Она просит сочувствия у писателя, которому пришлось отказать. На этот раз прием сработал. Юн-Леннарт Линдер переписал текст, и книга вышла год спустя под названием «Катинка в деревянном дворце». А еще через год вышло продолжение – «Катинка на балу». Это была последняя книга Линдера, опубликованная в Rabén & Sjögren.

25 марта 2014 года в зале Королевской библиотеки председатель жюри Мемориальной премии Астрид Линдгрен (ALMA) Ларри Лемперт с взволнованным видом собирался огласить победителя крупнейшей в мире премии в области детской литературы. На книжной ярмарке в Болонье посетители сидели перед огромным экраном в просторном холле при входе на ярмарку, чтобы наблюдать за происходящим в прямом эфире.