он знал, что в его психике есть места, которые могут причинить невыносимую боль, даже если дверь к ним закрыта на ключ. Несмотря на то, что Джошуа годами ходил к психоаналитику, никто так и не заставил его вскрыть причины того подросткового отчаяния. Все думали, что он скрыл их глубоко внутри и, вероятно, навсегда. Но тот этап остался в прошлом, и сейчас Джошуа чувствовал, что состоялся как человек. Да, он ненавидел гольф (которым безумно увлекался его отец) и играл в видеоигры (которые его мать считала изобретением сатаны), но это не имело особого значения. Чета Оберсонов была милой парой пенсионеров. В прошлом оба работали в шоколадной индустрии (оттуда, видимо, и пошла любовь к сладкому у самого Джошуа). Сейчас они с новыми силами переключились на хобби: садоводство и путешествия. Для самого Джошуа родители были чем-то вроде учебного пособия, замечательной парой, прошедшей в идеальном союзе все сложности жизни, вырастившей детей, парой неразлучников. Он никогда не пропускал случая заехать к ним в гости.

Его матери вскоре должно было исполниться семьдесят лет. Она носила длинные седые волосы забранными в пучок на макушке. Платье в цветочек, кажется, было единственным предметом ее гардероба, а еще она редко вылезала из фартука. В нем она копалась в саду, в нем же предавалась своей огромной страсти – кулинарии.

– И как поживает мой дорогой сын? – спросила она, заключая его в объятья.

– Все нормально, мам.

После случившегося она почти каждый день навещала его в больнице, привозила корзинки с едой, которой он делился с медсестрами. Кроме того, теперь она каждую неделю оставляла сообщение на его автоответчик.

– А что с твоей памятью, мой хороший?

– Все нормально, дыр почти не осталось. Я помню все.

– Дело в том, что я приготовила для тебя небольшую коробку со всякими мелочами. Профессор… как же его… такой красивый мужчина…

– Доктор Гумберт.

– Именно. Он сказал, что это тебе поможет.

– Мам, но я же не забыл ничего из своего детства.

– Ну да, но кто знает. Да мне и самой понравилось разбираться в этих мелочах.

Она наконец впустила его в дом, заставила снять ботинки и помыть руки, а потом они вместе поднялись на второй этаж в его старинную детскую комнату, послужившую еще его братьям и сестрам. Мебель осталась приблизительно такой же, но вот коллекция постеров, которыми были увешены стены, исчезла. Куда-то подевались и настольные ролевые игры, которые он собирал наравне с книгами. Однажды мама уже вручала ему коробку с игральными костями на четыре, шесть, восемь, десять, двадцать граней – незаменимыми инструментами маленького ролевика – и металлическими фигурками, первыми в его коллекции, теми самыми, которые он безуспешно пытался раскрасить. Джошуа немедленно вспомнил своих приятелей, группу соседских подростков, с которыми он вечерами бродил по подземельям, смело врывался в проклятые леса и поместья с привидениями.

Мама поставила коробку на кровать и теперь шарила внутри. Она вытащила фотоальбом.

– Не торопись, тут собраны воспоминания о том, как ты у нас появился.

В голове у Джошуа запульсировала тревожная сирена, а его глаза выхватили обложку книжки комиксов. Там был нарисован рыжий кот во фраке и цилиндре, за которым притаился большой волк, опиравшийся на трость. «ШАМИНУ, ТОМ 1, СТРАХ ВОЛКА» было написано на обложке.

– Этот комикс… он принадлежал мне? Я его читал? – резко спросил Джошуа.

– Нет, ты был слишком мал, не больше года. Мне кажется, тебе читал вслух папа. Я нашла его в подвале.

Шамину… Милый рыжий кот, первый друг его детских фантазий, стал проводником внутри его кошмарного сна. «Теперь ты видишь, что ты не Джозеф! Я был прав, голова ты садовая!» – кричал он простуженно в мрачном декоре ванной комнаты.

Джошуа вдруг почувствовал огромную тоску. Реальность и фантазия снова смешались воедино. Ему показалось, что вся его жизнь была отмечена чередой определенных событий, которым он не придавал значения до пресловутой лавины. Джошуа представил себя исследователем гробницы забытого фараона в попытке расшифровать иероглифы на стенах, чтобы не попасть в западню. Где-то во тьме усыпальницы крылся ответ на все его вопросы. Но все поиски пока что вели к одному и тому же человеку – Джошуа Оберсону.

– Да блин! Застегивайся ты уже! – прокричала Сивилла, пытаясь закрепить кожаный ремень на лодыжке.

Они встретились с Андре после сытного обеда (так он им сам посоветовал), сели на фуникулер и добрались до станции Бювет-де-Жаман. Выше подняться не удалось, потому что выпавший снег уже перекрыл часть путей. Они вышли из здания вокзала и направились по тропинке в сторону прохода Бенодон, а потом нацепили снегоступы. Андре шагал мягко и широко, чтобы не провалиться, Сивилла и Джошуа старались не отставать. Желтые таблички, едва видимые под снегом, показывали, что идти им около двадцати минут, но прошло больше часа, прежде чем они добрались до небольшого углубления в горе. Там их проводник остановился.

– Здесь нам придется сойти с тропы, – cказал он, протирая горнолыжные очки. – Обычно тут виден знак, но сейчас его засыпало снегом.

Сивилла передвигала свое большое тело с большим трудом. Несмотря на снегоступы, на каждый шаг уходило втрое больше энергии, чем обычно. И это если не брать в расчет низину и ветер в лицо, дувший без перерыва. Ноги у них горели, а еще создавалось впечатление, что под куртками скопилось несколько литров пота.

– Видите вон там, высоко, пятнышко? – спросил Андре, указывая на гору Роше-де-Не. – Это виа феррата. По ней можно забраться летом. Да, восхождение получится крутым, но дело того стоит.

Джошуа с трудом вспомнил, как предпринимал подобную попытку в подростковом возрасте, но альпинизм и походы никогда не входили в число его любимых занятий.

– Мы спустимся по этой стороне, чтобы найти вход в пещеры.

Сивилла присела на сугроб, чтобы восстановить дыхание. Из ее рта вырвалось облачко пара, и она смерила Джошуа неласковым взглядом.

– Что мы тут вообще забыли? Зачем морозим задницы? – Джошуа представил, что сейчас она думала, наверное, именно об этом. Если честно, он и сам не знал ответов. Его накрыло лавиной неподалеку от этого места, но он не имел понятия, зачем пришел сюда. Ему казалось, что повторение путешествия – это единственный рациональный вариант стимуляции памяти.

– Пошли, – сказал Андре, вставая на ноги под порывами ледяного ветра, пришедшего с озера.

Они спустились на сотню метров и вышли на небольшую скалу. Прямо перед ними лежал уже замерзший снег, а на самом уступе едва виднелся желтый указатель.

– Придется рыть, – сказал Андре, доставая из рюкзака ледоруб и лопатку. – Вход в пещеры