— Почему? — удивленно спросила я. — У вас есть для меня какие-то новости?

— Новости? — широко распахнув и без того большие глаза, удивленно посмотрела на меня та. — А какие могут быть новости?

— Я подумала, что вы хотите что-то сообщить мне о своем муже, — прикинувшись наивной, объяснила я.

— Ой, да что я могу вам сообщить о нем? — отмахнулась хозяйка. — Вы же знаете, он уехал вот уж как два месяца, и я совершенно не знаю, где он сейчас. Мог бы хоть письмо прислать или телеграмму… Знает ведь, что волнуемся, — горестно всплеснула она руками.

— А почему он уехал так неожиданно? — снова спросила я о том же, о чем спрашивала и Афанасия.

— Почему неожиданно? — так же, как и тот ранее, удивилась хозяйка дома.

— Да потому, что не сказал об этом никому, — пояснила я.

— Почему не сказал? — вступила в разговор Евдокия. — Мы ведь знаем.

— Вы знаете, — подтвердила я. — А вот друзья его не знают.

— Друзья? Это Леха, Черпак, Высоцкий, что ль, друзья? Тоже мне, друзья… Алкаши несчастные, а не друзья, — парировала Соня.

— Да, что о них… — махнула рукой Евдокия. — Мам, давайте кушать. Я ужас как проголодалась.

Она направилась за перегородку, которая служила им кухней.

Сразу же вернулась, неся в руках деревянную чашку, в которой лежали пара свежих огурчиков, пучок лука, редис.

— Афанасий, отодвигай стол, я миску поставлю, — приказала она брату и тут же пригласила к столу меня: — Садитесь с нами кушать.

— Спасибо, — поблагодарила я, вставая, чтобы уйти. — Я спешу.

— Нет и нет, — засуетилась Соня. — Спасибо будет потом, когда покушаем. Мы обидимся, если вы уйдете.

— Извините, но я действительно спешу, — проговорила я, подходя к двери. — До свидания.

Продолжая сожалеть о том, что не удалось убедить меня остаться на обед, хозяйка дома проводила меня до калитки.

— Приходите, приезжайте, — скороговоркой проговорила она. — Всегда рады гостям.

Я, поблагодарив за приглашение, вышла за калитку, но потом вновь повернулась и спросила:

— А вы знаете Ивана Михеева?

— Это тот, что с Танькой Курилкой живет, што ли? — уточнила она.

Я кивнула.

— Знаю, конешно, кто их, алкашей, не знает, — махнула рукой женщина. — Говорят, пропал он.

— А ваш муж с ним пил? — вновь полюбопытствовала я.

— Може, и пил, я почем знаю, — пожала плечами та. — А што?

— Да нет, так просто спросила, — не стала ничего разъяснять я. Вновь задумалась и выдала новый вопрос, поинтересовавшись у Сони: — Скажите, а вот с неким Вано вы знакомы?

— Вано, Вано… — с таким видом, будто запамятовала, кто это такой, рассеянно повторила женщина. — Ах да, знаю. У нас в деревне все друг друга знают. Этот тоже алкаш. Да тут полсела пьет, — заключила она, а потом сразу спросила: — А шо это вы про него спрашиваете?

— Да хотела поинтересоваться, могло ли быть такое, чтобы он, Вано, убил вашего сожителя или же Ивана Михеева?

— Ой, да что вы! — замахала активно руками та. — За что ж он их убивать-то станет? Нет, да и не драчливые они вовсе, мужики-то наши. Эт уж вы зря так о них плохо думаете. Да и искать их не стоит. Мой-то точно по гостям укатил, аж позабыл про всех. Михей небось также по родне отправился иль к какой зазнобе. Кто их знает…

— Что ж, спасибо еще раз, — произнесла я и сразу направилась в сторону «гостиницы», размышляя о том, что чрезмерная общительность и гостеприимство семьи Курник меня почему-то начинают раздражать. Странные они все же люди и, по-моему, что-то скрывают.

Отойдя от дома на несколько шагов, я увидела мальчонку лет десяти и, окликнув его, спросила:

— Мальчик, где тут у вас магазин?

Тот, шмыгнув носом, указал в сторону небольшого строения, сложенного из красного кирпича:

— А вон.

Поблагодарив его, я направилась сразу к магазину. Видимо, предложение посещенной мною семьи отобедать с ними не прошло бесследно, и мой желудок теперь требовательно напоминал о себе. К тому же все мои прихваченные из дома запасы подошли к концу, и их следовало пополнить.

На улице по-прежнему было очень жарко. Солнце палило что есть мочи. Все обитатели села попрятались в свои дома, не рискуя выходить на улицу. Даже детвора не копошилась около домов.

«Скорее всего, все на речке», — сделала вывод я, подумывая о том, что и сама тоже не прочь сейчас искупаться. Но для начала надо утолить голод.

Я подошла к строению, на которое мне указал мальчишка, и, остановившись перед фасадом, внимательно посмотрела на него. Передо мной был когда-то большой и добротный дом из красного кирпича, причем размеры и цвет кирпича указывали на то, что это далеко не современное здание, а построенное как минимум лет сто назад. Сейчас дом был частично разрушен — только небольшая часть здания осталась стоять нетронутой временем или людьми. В ней-то и расположился местный магазинчик.

Я вошла в помещение. Толстенные кирпичные стены и небольшой проем в стене, служивший окном, ограничивали попадание солнечного света и тепла, и оттого здесь было прохладно. В воздухе витали ароматы различных пряностей, разложенных по полкам магазина, и к ним примешивался едва заметный запах сырости.

Внутри магазина сейчас было несколько покупательниц. Одна из женщин, невысокого роста, худенькая, покупала хлеб. В ее сумки уже перекочевало около десятка булок, но она все продолжала укладывать очередные буханки в другую сумку. Еще три женщины стояли в сторонке и вели разговоры.

— Да чего там говорить! — подвела итог одна из них. — Сбежал он от нее, да и все. Не знаю, как он только столько времени ее терпел? Внаглую треплется с Колькой. А Вальке-то каково — подруги ведь были.

— Какая она подруга? Подруга, тоже мне еще… — с усмешкой произнесла вторая. — Я б такую подругу ко двору близко не подпустила. Ела-пила у нее сколько лет, а теперь муженька охмурила.

Первоначально меня не привлек разговор женщин.

«Просто сельские бабы новостями местными обмениваются, — решила я. — Вполне обычное занятие».

— А кто его знает? Может, Рыбак и не сбежал, — предположила другая женщина.

При слове «Рыбак» я насторожилась. Я поняла, что женщины ведут разговор о Ведрине. Ведь это у него кличка Рыбак. Решив воспользоваться случаем, я подошла к беседующим женщинам и задала вопрос:

— Скажите, а кто-то из вас видел, когда уехал Ведрин?

Женщины, не спрашивая, кто я и почему задаю им вопросы, стали наперебой рассказывать о семье Ведриных-Курник. Меня это не особо удивило. Наверняка все жители села уже имеют представление о том, что я являюсь частным детективом и веду расследование относительно спешного отъезда или исчезновения Ведрина.