– Ну, как тебе? – гордо воскликнула Катька. – Между прочим – эксклюзивная вещь, авторская работа!

Ирина поняла, что Катерина простит ей нелицеприятные высказывания об одежде, но если она раскритикует ее авторскую работу, то будет скандал и смертельная обида.

– Одно скажу: следователь Килькин будет в полном восторге, – буркнула она.

– Ну, тогда едем скорее! – как всегда, Катерина совершенно не воспринимала никакого сарказма.

На этот раз вместо строгой тетки на вахте в полиции дежурила молодая девушка, видно, только что закончившая школу полиции. Около нее крутился кудрявый старший лейтенант, и обоим было не до посетителей, так что подруги ловко просочились в здание и взбежали на второй этаж. Они уже подходили к двадцать восьмому кабинету, в котором работал Василий Иванович Килькин, как вдруг оттуда вылетела невысокая коренастая девушка с двумя тощими хвостиками волос. Лицо ее было покрыто малиновыми пятнами.

Узнав ассистентку Килькина Костикову, Ирина сделала Кате знак подождать ее и бросилась вслед за девушкой. Костикова скрылась в туалете, Ирина вбежала туда вслед за ней.

Девушка встала перед раковиной и принялась плескать себе в лицо водой, при этом она шипела сквозь зубы:

– Козел! Придурок! Идиот!

– Что, – произнесла Ирина, – шеф достал?

Костикова удивленно оглянулась, заморгала красными глазами и, наконец, проговорила:

– А это вы! Да, таких идиотов, как мой Килькин, еще поискать! Его в зоопарке выставлять – отбоя не будет от посетителей! Табличку надо повесить: «Козел редкостный». Бывает козел горный, бывает обыкновенный, домашний, а он редкостный!

– А мне прошлый раз показалось, что ты на него чуть не молишься!

– Ой, сейчас умру от смеха! – мрачно сказала Костикова. – Еще молиться на него! Просто он мне должен оценку за практику выставить, и, если я не буду им восхищаться, то очень даже просто может подгадить. Он ведь только с виду такой безобидный, а на самом деле – жуткая гнида!

– Да что ты? – удивилась Ирина. – А я думала, он со странностями, конечно, но работой очень увлечен, все по науке делает.

Практикантка поглядела на Ирину снисходительно, как на неразумного ребенка.

– Ну, сами посудите, станет нормальный человек из себя книжных и киношных детективов корчить? Трубку курит, усы отрастил, как Эркюль Пуаро… Плащик опять же, как у Коломбо… Да на него уже все пальцем показывать перестали, потому что привыкли!

– А на скрипке он, случайно, не играет, как Шерлок Холмс? – поинтересовалась Ирина.

– Он бы хотел, – ответила Костикова, – да это ведь уметь нужно. А наш Вася Килькин умеет только практиканток до белого каления доводить! Потому что мы безответные… – Она снова склонилась к раковине и стала поливать лицо холодной водой.

– Что же его держат на работе, если он ничего не делает? – спросила Ирина по инерции.

– Как это – ничего не делает? – Костикова оглянулась в поисках полотенца, не нашла его и помахала перед мокрым лицом руками. – Вот, практикантов ему сплавляют, потом, если дело какое ясное, где ничего расследовать не нужно – ну, бытовая драка или вора поймали прямо на месте, тогда Вася ой как нужен. Потому что он в делах очень аккуратный, все в срок сдает, все справочки у него подшиты…

– То есть ты хочешь сказать, – до Ирины дошло, наконец, – что в деле с убийством старухи полиции все ясно? Оттого и поручили его Килькину?

– А что тут неясного? – Практикантка пожала плечами. – Взяли убийцу на месте преступления, свидетели имеются, оформляй дело, как положено – и всего-то делов! А что Вася выделывается, на место преступления выезжает, и мне «умные» мысли для потомства продиктовывает – так это его дурь наружу прет, и никто этому уже не удивляется…

Костикова обошла Ирину и скрылась в кабинке туалета. Ирина так разозлилась, что едва сдержала себя. Надо же, им в этом деле все ясно, и никто не собирается его расследовать! Ей захотелось сделать какую-нибудь гадость – на худой конец запереть девчонку в кабинке, пускай посидит. Она отмахнулась от этой мысли и выскочила в коридор. В конце концов, практикантка ни в чем не виновата, она только хочет хорошую оценку получить.

Проводив взглядом Ирину, умчавшуюся вслед за ассистенткой следователя, Катерина тяжело вздохнула и огляделась. Коридор второго этажа был выкрашен масляной краской «зубоврачебного» цвета, для ожидающих приема штатских в нем поставили несколько сколоченных в ряд деревянных кресел, какие раньше стояли в доперестроечных кинотеатрах. Катя уселась в одно из этих кресел и снова вздохнула – оно было жесткое и неудобное, как куриный насест. Понятное дело, полицейский коридор – не приемная дорогого врача, здесь не думают об удобствах посетителей, но все-таки нужно и совесть иметь!

Рядом с Катей сидела изможденная женщина средних лет с потертой сумкой на коленях. Покосившись на Катю, соседка вполголоса поинтересовалась:

– Муж?

– Что – муж?

– Ну, муж у тебя под следствием?

– А, ну да! – Катя взглянула на женщину более внимательно и с удивлением поняла, что той нет еще и тридцати, просто невзгоды и волнения состарили ее раньше времени.

– Пьет? – продолжала расспрашивать ее соседка.

– Муж? Нет, не пьет! – с возмущением отвергла Катя такое гнусное предположение.

– А что тогда натворил?

– Ничего он не натворил! – ответила Катя раздраженно. – Задержали невинного человека, и на него теперь всех собак вешают!

– Это понятно, – женщина усмехнулась одними губами. – А обвиняют-то его в чем?

– В убийстве! – ответила Катя вполголоса.

Соседка помрачнела и немного отодвинулась.

Помолчав, она снова повернулась к Кате и спросила, кивнув на дверь двадцать восьмого кабинета:

– К этому сидишь?

– К Василию Ивановичу, – кивнула Катерина.

– Ну, он точно разбираться не будет! – сочувственно проговорила женщина.

В это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Килькин. Выглянув в коридор, он недовольно окликнул:

– Костикова! Ты куда подевалась?

Тут его взгляд упал на Катерину.

Сегодня на Килькине не было знаменитого плаща, он был одет в помятый бежевый двубортный костюм, галстук с криво завязанным узлом сбился на сторону. При виде Кати в глазах следователя вспыхнул юношеский задор. Он отступил на шаг, всплеснул руками и воскликнул:

– Кого я вижу! Екатерина Михайловна! Не ожидал! Рад, рад! Проходите ко мне в кабинет!

Он молодецки подкрутил кончики усов и посторонился, приглашая Катю в свое обиталище. Катерина растерянно двинулась за ним, перехватив неприязненный взгляд своей соседки, и расслышала, как та возмущенно прошипела: